Игорь хотел гордо промолчать, показывая, что не собирается вникать в весь этот бред. Но узнать окончание истории с голубями было интересно. Пришлось снисходительно поинтересоваться исходом.

— Ну?

— Голубка раскроила голубю череп на вторые сутки совместного пребывания.

— Сковородкой?

— Нет. Клювом. Видишь, опыт показывает, что общая кормушка и жилплощадь побуждает всё живое к взаимному раздражению, — Марийка не переставала улыбаться так, будто смерть описанного голубя открыла путь к счастью миллионам людей.

— Просто эти голуби не подходили друг другу. Если существа изначально будут родными по духу, то агрессия между ними возникнуть просто не сможет, — Игорь с досадой осознал, что перешел на Марийкину терминологию, и теперь тоже участвует в обсасываемых женскими журналами дискуссиях.

— Полностью подходящих друг другу существ не бывает! — уверенно заявила Марийка, — Родными по духу не рождаются, а становятся путем длительных тренировок и терпения.

Игорь вдруг вспомнил Веру. Сразу стало легче. Марийка ошибалась, родные люди существовали.

— Но люди — на то и люди, чтобы осознавать природу своего раздражения и учиться сдерживаться, — назидательно продолжила учительница.

Игорь последовал разумному совету и, не выпуская из головы спасительный образ девушки, которая стала своей сразу и без скидок, постарался окончательно успокоиться.

— Где ты набралась всего этого? — как можно безразличнее спросил он, скорее просто, чтобы что-то сказать, чем действительно интересуясь источником информации.

— Всякая женщина рано или поздно начинает интересоваться природой своих отношений с мужчиной и компонентами семейного счастья, — с невыносимо серьезным выражением лица произнесла Марийка.

Игорь ощутил приступ тошноты от подобной формулировки.

— То, что грозит нам, еще не самый страшный период. Главное — справиться с тем раздражением, которое вдруг возникнет в нас после года совместной жизни. Если обойдется, то потом сможем долго вообще ничего не бояться. Следующий критический период — три года. А потом уже семь лет совместной жизни, — с удовольствием делилась познаниями Марийка, — Не смотри на меня так, я ж не сама это придумала. Статистика — вещь упрямая.

— Знаешь, на что это похоже? — уже полностью пришедший в себя Игорь неожиданно решил попытаться переубедить Марийку, — Представь, что некий человек, заблудившись в лабиринте, рыщет в поисках выхода. Попутно, дабы облегчить поиски всем будущим жертвам, он оставляет заметки на встречающихся по дороге камнях. Мол, «был здесь, испытывал жуткие страдания по поводу отсутствия воды и пищи, пошел дальше».

— К чему это?

— Не спеши, сейчас поймешь.

— Но я действительно спешу, — рассеянно пожала плечами Марийка, и принялась надевать плащ, — Не могу же я действительно опоздать на работу. Запомни свою теорию, потом дорасскажешь.

На миг Игорю сделалось очень обидно. Марийка уже не воспринимала его мысли всерьез. Докатились. А может, так было всегда? Может, он просто не замечал этого раньше? Игорь что есть силы напряг память — и вдруг понял, что в подобном отношении к себе виноват сам. Разве стремился он хоть когда-нибудь донести до Марийки собственное мироощущение? Нет. Шутил, паясничал, грешил и каялся… Вел себя, как тот самый загадочный «мужчина» из женских журналов. И ни разу даже не потрудился открыть Марийке свои настоящие мысли. Раньше Игоря вполне устраивали ролевые игры, в которых они с Марийкой соответствовали четко очерченным образам и соприкасались вполне конкретными интересами.