— Человек не может жить только работой, — непонятно зачем полез спорить Игорь, — Человек — существо, устроенное очень сложно. Он же ж, как с голоду от отсутствия пищи, так и с тоски, от отсутствия новых ощущений помереть может.

Редактор как-то странно посмотрел на Игоря, не уменьшаясь, но и возвышаться прекратив. Похоже, подобных мыслей он в этом вздорном мальчишке не подозревал.

— Так ты от нас, значит, из-за отсутствия новых ощущений ушел? А ты понимаешь, что наш журнал, он для того и существует, чтобы человечеству эти новые ощущения приносить. Чтобы оно, человечество, не вымерло, — редактор вдруг оживился, — Без таких, как мы, человек — что? Ничто он, а не человек! Мы даем ощущения. А они уже — и цели, и духовность… Известно ведь, что, к примеру, если в бой идешь с песней и с должным настроением, то становится значительно больше шансов победить. Ты понимаешь?

Игорь кивнул, стараясь скрыть скуку. Он не очень-то любил, когда ему долго и горячо втолковывали прописные истины. Да еще с таким серьезным видом и назидательным подтекстом.

— Мы — творцы, понимаешь? И раз уж ты в эту касту вступил, то ни на что другое претендовать не можешь. Ты эти ощущения для других должен производить, а не гоняться за ними лично для себя. Понимаешь?

Вот тут уж Игорь был в корне не согласен.

— Ну, знаете ли… Это примерно как запретить поварам есть, или работникам метрополитена ездить в метро.

Редактор задумался.

— Может, и так, — снова сделавшись нормального роста, заявил он, — Да только не приготовит повар для гостей истинно вкусное блюдо, если, вместо смакования процесса приготовления, будет о скорейшем его завершении думать и о походе в ближайшую таверну к другому повару.

Игорь только нахмурился в ответ. Добавить к уже сказанному ему было нечего. Каждый остался при своем мнении. Да, собственно, и не было у Игоря на этот счет своего мнения. Было бы — он давно уже счастливым бы стал. Но то, о чем вещал редактор — это безнадежное самоотречение во имя великих целей — лично для него, Игоря, уже давно оказалось неприемлемо.

В сущности ведь и Марийка утром, и главный редактор сейчас, говорили об одном и том же: терпеть, отрекаться от эмоций и желаний, заставлять себя. И все это ради служения целям, в которые Игорь совершенно не верил. Может быть, в этом и было дело? Марийка верила в терпеливо выстраиваемое семейное счастье. Редактор — в беззаветное служение работе, которая помогает человечеству выжить. Каждому, похоже, и правда, своё. Знать бы только, где оно есть… Моментально вспомнилась Вера.

— А что тебе, Критовский, от зама нужно?

— Информация.

— Если не секрет?

Игорь решился, понимая, что главный может кое-что подсказать.

— Секрет. Но вам скажу. Не от излишнего доверия, а по безвыходности. Вы-то наверняка все знаете, а зама нет.

Игорь не постеснялся даже подлить слегка лести для пользы дела, отчего моментально сделалось противно.

— Мне нужна информация о Вадиме Сан.

Просто так нормальные люди подобные заявления бы не делали. Поэтому редактор многозначительно покачал головой, понимая, что должно последовать объяснение. Пришлось выкладывать заранее заготовленную для зама ложь.

— Я пишу книгу. Прототип одного из героев — Сан. Понимаете, ведь это очень интересно… Реальный герой реального времени. Со своими изъянами, со своими прорехами в совести и отношениях с миром. Но при этом успешный. В общем, яркий персонаж-современник. Уверен, это будет интересно… То есть, я хочу, чтобы это было интересно…

— Похвально, что хотите… А кто знает об этой книге? — редактор явно пытался выяснить, не заказная ли это вещь.