— И? — Игорь уже забыл все расстройства. Представлять Веру, лихорадочно трясущую мышь, потом озадаченно перегружающую компьютер, потом растерянно глядящую в сторону пустого рабочего места Игоря, было любопытно…

— Увы, в обморок никто не упал, крик не поднял… Так ни у кого она ничего и не спросила. Встретилась со мной глазами и сразу поняла, в чем дело. Видно, взгляд у меня слишком хитрый был… Подходит, говорит, мол Василий Васильевич, верните орудие труда. Я вернул. И, честно говоря, забыл даже о происшедшем. Но Вера, на то и Вера… Она — не забыла. Собрался я сегодня пораньше домой уйти. Ну, как обычно, подхожу к охраннику, жму руку, потом иду в подсобку за пиджаком и шляпой.

Дальнейшее Игорь слушал сквозь смех. Давненько уже за Палюричем замечались довольно четко выработавшиеся привычки, переносимые из вечера в вечер с механической одинаковостью.

— Человека всегда легко ухватить за привычки. Не в смысле обвинения,(из-за чего его ловить, это уже другой вопрос), а в смысле уязвимости места. Поэтому я их, привычки, всю жизнь стремилась не иметь. Чтобы схватиться было не за что… — Игорь вспомнил, как Вера когда-то говорила такое. Потом она еще прибавила, — И надо же. Всего за полторы недели ты стал самой укоренившейся моей привычкой. Привычкой, от которой я и не могу, и не хочу избавляться… Никогда бы не думала, что такое может случиться…

Но сейчас речь шла не об этом. Каждый раз, приходя на работу, чинный утренний Палюрич вешал пиджак в шкаф, а шляпу на угол дверцы шкафа. Уходя из «Пробела», ВасьВась, не глядя, поднимал руку и театральным жестом приподымал шляпу за поля, забирая её с дверцы шкафа. Так вот, в ответ на шутку с мышью, Вера приклеила скотчем шляпу Палюрича к дверце. Нужно было видеть растерянное лицо ВасьВася, осознающего, что привычные законы окружающего мира вдруг видоизменились. Поначалу, как обычно, с шестидесятизубовой улыбкой и голливудской легкостью, ВасьВась попытался приподнять шляпу за поля. Не вышло. Лицо ВасьВася на миг омрачилось, потом засияло снова. Повторив попытку и уяснив, что шляпа не сдается, ВасьВась, все еще стараясь совершить шляпоснимательство галантно и красиво, несколько раз дернул её на себя. И только потом, осознав происшедшее, понял, в чем дело. К тому моменту весь персонал «Пробела» уже катался по полу от смеха. Негодница-Вера, конечно, предупредила всех, чтоб следили за выражениями лица Палюрича.

— Представляю, как глупо я смотрелся, — радовался выставленный на посмешище директор, — Я её дерг, дерг, а она ни в какую, я снова дерг, дерг… И стараюсь же делать вид, что все нормально… На меня ж люди смотрят…

— Вот она, сказка о вреде постоянных устоев, — прокомментировал Игорь.

— Эх, молодежь, — вздохнул ВасьВась, — Вечно вас раздражает устоявшееся… Разрушить до основания — главная ваша цель. А что потом строить будете — не задумываетесь…

ВасьВась говорил серьезно, и Игорю почудился в его словах упрек. Намек на его, Игоря, отношения с Верой и то, что отношения эти могут разрушить нечто устоявшееся.

«Откуда он знает?» — тревожно мелькнуло в голове, — «А, ясно откуда. По нам ведь и так все видно…»

— Мы задумываемся, — пожалуй, ВасьВась был единственным человеком, мнение которого на этот счет интересовало Игоря, поэтому Критовский решил оправдаться, — Мы будем строить. А рушить будем с минимальными затратами.