— Идемте, покажу вам помещение, где приговоры исполняются, — предложил охранник. Ребята стали выходить из коридора. Лорин задержалась, подошла ближе к решетке камеры, где сидел молодой парень. Тот вдруг вскочил, подошел к ней и ощерился жуткой улыбкой. Лорин отшатнулась.

— Че смотришь? — спросил парень по-русски, — нравлюсь? Целка, поди, еще?

Глазки его стали сальными. Лорин задрожала, внезапно узнав это мерзкое выражение, вспомнив потные толстые пальцы, хватающие за бедра… Она не заметила, как вцепилась в решетку, а урку вдруг цапнул ее за пальцы с другой стороны.

Лорин вырвалась и побежала вслед за остальными. Урку что-то еще крикнул ей вслед.

Охранник показывал круглое широкое помещение, в центре которого стояла деревянная скамья и еще столб с ремнями для привязывания. По стенам тоже были расставлены скамьи для сиденья. Здесь пороли нарушителей, обычно наказание бывало публичным.

Лорин стало еще противнее, и она постаралась побыстрее выбраться оттуда.

Дети-амару осматривали местные парники, коровник, где животные мирно мычали в стойлах. Для дойки урку применяли громоздкие доильные аппараты.

Затем осмотрели свиноферму. Многие ребята морщились и отводили глаза, им претила мысль, что этих животных неизбежно убьют на мясо.

Лорин относилась к этому спокойно, хотя в последнее время успела уже привыкнуть к синтезированному мясу и молоку — все это было очень вкусным.

— А где у них оранжереи? — поинтересовался Пеллку.

— Они выращивают основные сельскохозяйственные культуры на полях, — пояснил Максим, — так же, как повсюду в урканском мире. Наши технологии они не используют.

— Но почему? — удивился мальчик, — ведь наши же лучше… можно больше вырастить.

Лорин знала ответ, она отошла в сторонку, глядя на пестрые крыши под снежными шапками, вертикальные столбики дыма над крышами, уходящие в высокое бледное небо. Максим за спиной объяснял про то, что для обслуживания оранжерей, так же, как и производства по амарским технологиям, нужен определенный уровень образования. Черновую работу могут выполнять и дети — но ее немного, а чтобы поддерживать оранжереи, чинить киберов и производить, например, кита, нужны образованные биологи и инженеры, причем с амарским образованием.

— Но ведь бывают урку-инженеры, почему их не переучили?

— Да, во внешнем мире есть много урку с высшим образованием, — согласился Максим, — но в том-то и дело, что в силу специфики их характера, они во взрослом состоянии уже не могут научиться чему-то новому.

— Как это может быть? — поразилась Келла, — моей прабабушке сто сорок лет, а она все время берется за что-то новое…

— Это типично для урку, — терпеливо ответил Максим, — вспомните об основной мотивации этих существ. Им попросту неинтересен сам предмет изучения, так как их слишком беспокоят иерархические и сексуальные переживания. В молодости они учатся, чтобы занять более высокое иерархическое положение в обществе, затем, когда это положение занято — они прекращают всякую умственную деятельность, которая сама по себе, в отрыве от конкуренции, представляется им бессмысленной. Через десять-двадцать лет бездействия мозг теряет способность к обучению.

Учитель рассказывал то, что Лорин уже знала от других — сначала набирали образованных урку и пытались обучить их работать в амарских оранжереях и мастерских. Из этого ничего не вышло. Урку учились с трудом, несмотря на то, что некоторые из них во внешнем мире имели даже ученые степени.