Стакана не было.

Оуэн вскрикнул от испуга и, наклонившись, внимательно посмотрел на пол. Он отчетливо помнил, как несколько секунд назад поставил стакан на стол. Он что, упал? На полу не было ни малейших следов пива или осколков. Со страшным подозрением, что его разум в конце концов не выдержал проживания вместе с дядей, Оуэн свесился с кровати и повис головой вниз (как мистер Квилп, содрогнувшись, подумал он), молясь, чтобы стакан просто закатился под кровать.

Стакана там не было.

— Мания преследования, — пробормотал Оуэн себе под нос, вися вниз головой, и подумал, как странно звучат его слова. — Теперь я подозреваю, что пиво украл дядя Эдмунд. О, это ужасно. Я никогда не смогу жениться на Клэр. Нельзя же передать печать безумия нашим детям.

Пока Оуэн висел, как летучая мышь, глядя под кровать, кровь прилила к голове, и он смутно понадеялся, что эта терапевтическая мера поможет вернуть здравомыслие.

Продолжая висеть вниз головой, он увидел, как на другом конце комнаты открылась нижняя часть двери и в проходе показались шишковатые ноги в тапочках.

— Что-то потерял? — спокойно спросил доктор Краффт.

— Пиво, — ответил Оуэн ногам. — Я ищу стакан пива.

— Не там ищешь, — заметил доктор Краффт. — Почему бы не взять пива, подумал я. Затем вспомнил про молодого человека, собирающегося спать, — да, Питер, ты правильно все понимаешь. Пиво.

Оуэн вернулся в естественное положение и сел в кровати, глядя на доктора Краффта с чувством, что он уже проходил через это. Старик держал пенящийся стакан.

— Я тоже выпью стаканчик, — безмятежно сказал доктор Краффт. — И представлю, что уже следующий вторник, когда я вернусь домой. Только... Питер, боюсь, я потерял моего дорогого Макси.

— Опять?

Доктор Краффт добродушно посмотрел на Оуэна.

— Ну, я стал забывчивым, Питер. Конечно, нелепо иметь такую привычку-фетиш. Но я не могу сосредоточиться на долгое время, если не смотрю на Макси, понимаешь? И эксперименты с тессерактом придется прекратить до тех пор, пока я не найду Макси. Такая работа требует абсолютной концентрации, прежде чем можно будет покончить с этим напряжением. Когда-то давно я использовал опал. Но сейчас привык к малышу Макси и теперь не могу без него работать. Если увидишь его, Питер, пожалуйста, тут же дай мне знать. — Он мрачно покачал седой головой. — А, к черту все, — добавил Краффт. — Спокойной ночи, Питер.

— Доброй ночи, — ответил Оуэн и стал смотреть, как доктор Краффт уходит, оставляя его размышлять о том, что он тут не единственный сумасшедший.

Вспышка фиолетового света и ужасающий грохот снаружи заставили Оуэна дернуться к окну. Подсвеченный молнией, одинокий кипарис стоял на краю скалы. Видимо, он восстановился, залез обратно на скалу, как это сделал росток из Дунсинана, и как раз успел врасти в камень, чтобы опровергнуть прописную истину, что молния никогда не бьет дважды в одно и то же место. Вторая вспышка показала, как упрямый, но обреченный, кипарис снова ныряет в океан с края обрыва.

— Нет, нет, — сказал Оуэн тихим неодобрительным голосом.

Затем немного посмеялся, но прозвучало это несколько неестественно.

— Ты — стакан пива, — сказал он стакану пива. — А я — белый кролик с голубыми эмалевыми часами в жилете, кармане... нет, о чем это я? Соберись, Питер. Ты спишь, вот и все. Держись за эту мысль. Ты можешь ее доказать. Поставь стакан на столик и смотри, как он исчезнет.

Глава II

Снова и снова

Впечатленный своим предположением, Оуэн поставил стакан и стал пристально смотреть на него.