Я еле плелся, рассеянно слушая неумолчный оптимистический треп Славки, и все на свете мне было противно, в том числе и собственная персона. Я до того отупел и увял, что Славка прямо захлебывался от восторга, когда я вел краткий, но весьма симптоматичный по уровню разговор со своей бывшей одноклассницей Лерой Винниковой.

Мы только вышли из дому. И тут Лера идет навстречу. Я ее не видел с самого выпускного вечера - может, она уезжала из Москвы, не знаю. Но она все такая же вроде, тоненькая, беленькая. Только лицо посерьезнее стало и вместо кос модная стрижка. Я говорю: мол, привет, как живешь и все такое. А она отвечает, что работает в каком-то министерстве и что у нее сын перешел во второй класс. И тут я как-то совсем уже обалдел. Надо же! У этой малышки Лерочки сын-второклассник! И выходит, что я... Да нет, ничего я тогда не успел подумать, а только захлопал глазами и спросил первое, что на язык полезло:

- И что ж, он уже читать умеет?

То есть я хотел спросить, любит ли он читать, но получилось глупо. Лерины серые глаза с черными крапинками у зрачков вдруг расширились, - это она так злилась.

- Интересно, как это можно перейти во второй класс, не научившись читать? Ты бы еще спросил, умеет ли он говорить!

- Чу, бывает... - неопределенно пробормотал я, сгорая со стыда.

Лера фыркнула и ушла, не попрощавшись. Славка был счастлив. Он так веселился, что прохожие оборачивались.

- Ты не с того конца начал, старик! - еле выговорил он, всхлипывая от наслаждения. - Ты бы прямо спросил: а он живым родился? Тоже ведь бывает! Ой, не могу! "Какая забавная штука - человек, когда он надевает камзол и штаны, а рассудок забывает дома!" - как говорил в таких случаях Вильям Шекспир.

- Слушай, я домой пойду, - тоскливо сказал я. - Неохота мне людей сейчас видеть.

- Понимаю! Вполне! - мгновенно посерьезнев, заверил Славка. - Только зачем же домой? Не хочешь людей - пойдем к зверям. Вот он, Зоопарк-то!

Я подумал, что это и вправду неплохая идея. И мы пошли покупать билеты.

Оставался примерно час до закрытия, народу в Зоопарке становилось все меньше, и это меня очень устраивало. Я вообще любил ходить в Зоопарк по вечерам, перед закрытием. Ни шума, ни крика; посетители ходят либо поодиночке, либо парами. И народ это чаще всего тихий, вдумчивый: подолгу стоят у клеток и вольеров и любуются павлинами, оленями, тиграми, медведями.

Вечер был ясный, тихий, слегка уже посвежело, на дорожках лежали длинные тени, и сквозь деревья просвечивала желто-алая полоса на западном горизонте. Тут было хорошо и спокойно. Даже Славка постепенно умолк и притих. И мне стало легче на душе - настолько легче, что все страхи вдруг показались несерьезными. Ну, подумаешь, беда какая - на работу вернуться, к добродушному Александру Львовичу, к Юрию, к Леночке... да и вообще хороших людей там хватает, и просто смешно воображать, что они тебя будут терзать расспросами, не такой это народ... Но нервы у меня все же были здорово разболтаны. Я, например, долго не замечал, что бормочу свои мысли вслух и что Славка с восторженным удивлением таращит на меня глаза. Потом я спохватился - и меня в жар бросило от конфуза.

- Ты все правильно говорил, старик, чего стесняться? - подбодрил меня Славка. - Давай-давай дальше. С умным человеком и побеседовать приятно. Знаешь анекдот о червяке на прогулке? Он долго беседовал с другим червяком, а потом выяснилось, что это был его собственный хвост.

Я с досадой отвернулся. Славке, видимо, стало жаль меня. Он шел некоторое время молча, потом заговорил серьезно, не паясничая.

- Слушай, Игорь, а почему бы тебе не поговорить вот с ними? - Он повел рукой вдоль вольера с павлинами, мимо которого мы шли.