— Напиши ему письмо.

— Дорогой, я не могу так. Письмо слишком безлико.

— В таком случае позвони.

— Нет, я должна объясниться лицом к лицу. Бедняга Денис — уж это-то он заслужил.

— Тогда мы вместе придем на встречу.

— Ты поставишь себя в смешное положение. Мы должны поговорить с Сильвером с глазу на глаз.

Джеральд проворчал с угрюмой миной:

— Ну, ладно. Но где-нибудь в общественном месте. Например, за ужином, и чтобы кругом было полно народу. И не позволяй ему потом провожать тебя домой.

— Чего ты так боишься Сильвера? Это очень милый человек: он смирится с положением, когда я ему все объясню.

— Надеюсь, черт возьми, — заявил Джеральд, совсем не веря в благоразумие Сильвера.

Фэй пошевелилась, чтобы устроиться поудобнее, и взгляд ее упал на часы. Она схватила их, ахнула, закричала в ужасе:

— Уже почти девять.

Он простонал:

— Что ж, надо вставать.

— Нам бы уже следовало быть в пути: Дорин нас ждет.

— Это ты отвлекла меня, — пробурчал Джеральд, с любовью глядя на Фэй из-под полуопущенных век.

Он склонился к ней снова с поцелуем. Их губы встретились. Она затрепетала, но оттолкнула любовника.

— Нет, дорогой! Пора ехать.

Женщина выскользнула из кровати, собрала свою одежду и убежала, успев бросить через плечо:

— Сегодня я иду в ванную первой!

Он откликнулся:

— Ладно, только не застрянь там на весь день.

— Пять минут, — пообещала Фэй.

Она сдержала слово.

Через полчаса они позавтракали в баре мотеля, взяв апельсиновый сок, кофе, тосты. Затем поехали к дому Дорин.

Дверь открыла сама хозяйка, приземистая, полноватая женщина. Целая копна седеющих волос обрамляла, словно лепестки хризантемы, ее доброе, открытое лицо. Глаза засияли при виде гостей.

— О, Фэй, слова богу, ты здесь. — Начались объятия. — Я чуть не сошла с ума.

С момента предыдущей их встречи Дорин постарела, казалось, лет на десять. Глаза у нее покраснели, видно, она плакала. Сквозь слой пудры и крема проглядывала бледность.

— Им стало хуже? — всполошилась Фэй, сердце которой готово было выпрыгнуть из груди.

— Нет, нет! — поспешила успокоить ее Дорин. — Я звонила в больницу пять минут назад. Врачи говорят, обоим лучше. Сегодня после пяти к ним даже пустят посетителей.

— А раньше нельзя? — Фэй была разочарована.

Дорин посмотрела на нее сочувственно.

— Нет, боюсь, раньше не удастся. И надолго нас не пустят, всего на несколько минут. И Джон, и Элен еще слабы. Нужен отдых и покой. Наверное, им дают массу обезболивающих средств.

Фэй кивнула со вздохом:

— Какая беда.

Дорин устало заговорила:

— Прошлую ночь я долго не могла уснуть. А едва уснув, не проспала и двух часов, как дети меня разбудили. Поверь, ночь была ужасная. Маленькая Фэй все просыпалась с плачем, звала маму. Бедняжечка, она, по-моему, так и не поняла, что же произошло, и тоскует по Элен. Я очень мало спала и выгляжу, наверное, как смертный грех. Детей я обожаю, ты же знаешь, но мне уже не двадцать лет. Мне с ними просто не справиться. И мой артрит всегда разыгрывается, если я не досплю.

— Ты очень бледна, Дорин, — посочувствовала Фэй. — Тебе надо хорошенько отдохнуть. Ты пережила такой кошмар: и за состояние Элен беспокоилась, и за детьми надо было смотреть.

— Да, досталось, — согласилась женщина. Она повернулась к Джеральду.