Уэбер промолчал.

— Когда мы откроем кингстоны, как ты говорил, сколько времени пройдет, прежде чем лодка затонет?

— От двадцати минут до получаса.

— И она действительно пойдет на дно?

— Как камень.

— На какую глубину она опустится?

— Откуда мне знать! Ты сядешь в шлюпку вместе со всеми вещами. Я поставлю автопилот на прямой курс, прибавлю хода и спрыгну за борт. Моя одежда тоже будет в шлюпке. Лодка пройдет миль пять, пока вода не затопит двигатели. Я повторяю тебе все это уже в третий раз.

— А как насчет пассажиров?

— Тут ты эксперт. Ты их вырубишь. Потом мы развяжем Брайса и сестрицу. Мы уложим их в каютах. Даже если их когда-нибудь найдут, все решат, что они просто утонули.

— Не считая того парня, которого пристрелил Бен.

— Это будет еще одной загадкой моря.

— А что ты сейчас делаешь, Мори?

— Мы уже достаточно далеко заплыли. Я ставлю лодку на курс.

Я почувствовал, что направление движения слегка изменилось.

— А теперь что?

— Я поворачиваю эту штуку, чтобы поставить управление на автопилот.

— Вот это классно — вся механика будет ездить взад-вперед сама по себе!

— Я ошибся на пару градусов. Попробуем еще раз.

Я снова услышал глухой звук, с которым включался автопилот.

Через некоторое время Уэбер сказал:

— Теперь нормально. Как раз то, что надо.

— Когда мы прибудем на место?

— Ты помнишь, что я сказал Бену?

— Да. Ты сказал ему, что мы встретимся в два часа.

— Ну так что?

— Господи, Мори, неужели нельзя просто поговорить? А как мы узнаем, что уже приплыли?

— Мы увидим городские огни, болван.

— Я буду самым счастливым сукиным сыном, когда все это закончится, — уныло произнес Марти.

— А теперь пойдем вниз и выпьем.

— Разве кто-нибудь не должен остаться наверху и смотреть вперед — на случай, если мы на что-нибудь наткнемся?

— Единственное, на что мы можем здесь наткнуться, это другая лодка, Марти. На всех лодках есть ходовые огни. Ночь сейчас ясная. Посмотри вон туда. Нет, в эту сторону. Видишь там огонек?

— Да, и что это…

— Это другая лодка, она идет свои курсом милях в восьми от берега. Мы можем врезаться только в такую вот лодку и только в том случае, если она тоже идет на автопилоте и за ее штурвалом никого нет, но здесь чертовски много свободного места, так что вероятность столкновения совсем невелика. Если тебя это успокоит, мы можем выходить наверх каждые двадцать минут, чтобы осмотреться.

— Клянусь Богом, Мори, мне не нравится, что мы будем плыть вслепую в этой темноте.

— Тогда лучше выпей и выброси все это из головы, а потом мы поиграем с сестричкой в наши игры.

— Только не так, как мы играли с той большой девкой — как ее звали, кажется, Сис?

— Тебе не понравилось?

— А как мне могло это понравиться? К тому времени, когда наступила моя очередь, она была уже мертва.

— Она не была мертва.

— Ладно, не была. Но мне от этого какая радость? Я люблю, чтобы была какая-то реакция.

— Если ты хочешь реакции, то ты ее получишь, Марти. Даже больше, чем тебе нужно. А может быть, тебе, как Бену, лучше заняться Черити?

Когда они спускались вниз, я услышал, как Марти издал звук глубоко отвращения:

— Что до меня, то я никогда не выносил пьяных женщин. Клянусь Богом. Меня от них просто выворачивает.