— Так положено, — важно ответил Нгубиев, окидывая подданных строгим взглядом. — Сейчас в бар зайдем — расслабимся.

— Здесь и бар есть?

— А как же. В гостевом домике, мы там и заночуем, — указал вождь на самый высокий шалаш. — Это еще батя для меня выстроил. Со всеми удобствами.

— А племя у тебя большое?

— Приличное, — важно кивнул Петруха. — Здесь только те, кто по старым понятиям живут, а остальные в города сбежали.

— Это которые в сквотах живут? — вспомнил Вася свои первые впечатления от ЮАР.

— Они самые, — подтвердил его догадку вождь. — Воруют там, беспредельничают, садятся, конечно, в конце концов… Некоторые, правда, работают — хотя бы в Сан-Сити. И неплохо зарабатывают… Вот это дом шамана, еще две хижины, и мы на месте…

Во дворе круглого глиняного дома, который принадлежал шаману племени, гости застали странный ритуал. В центре двора в земляную кучу был закопан мужчина — так, что наружу выглядывала только его кудрявая голова. Вокруг него медленно пританцовывал хозяин дома, шаман, — крепкий мужичок в набедренной повязке из звериной шкуры. На голове танцора возвышался экзотический убор из разноцветных перьев, а в руках была глиняная чашка с каким-то белым порошком, которым он периодически посыпал голову закопанного.

Сцену окружали несколько мужчин и женщин, которые негромко напевали однообразную заунывную мелодию. У Васи от этих звуков стали сразу слипаться глаза.

— Чего это он? — Рогов зевнул в сторону шамана.

— А, малярию прогоняет, — махнул рукой Нгубиев. — Обычное дело.

— И как, помогает?

— Конечно! Сначала танцы, потом антибиотики. Цивилизация! — заржал Нгубиев и, подумав, добавил: — Вообще-то мне шаман знатный достался — сообразительный мужик. Надо будет Никиту Андреича ему показать, чтобы поясницей его занялся.

Вдруг шаман заметил новых зрителей, резко остановился и обвел сверкающим взглядом вождя и вновь прибывших. В следующее мгновение он рухнул на землю и безмолвно затих, уткнув голову в колени. Его примеру последовали и остальные баквена. Даже закопанный в землю больной малярией опустил вниз глаза, приветствуя вождя и его белых гостей.

— Чего это они? — насторожился Вася. — Обкурились?

— Приветствуют, чего же еще, — пояснил Петруха.

— Здрассте, — коротко кивнул туземцам Вася и, постояв немного, побежал за удаляющимися друзьями.

На террасе следующей хижины сидела симпатичная девушка лет восемнадцати в красивых разноцветных одеждах и высоком головном уборе. Негритянская красавица читала английскую книгу. При виде приближающихся гостей она порывисто вскочила и, улыбаясь, подбежала к Петрухе.

— Моя сестренка — Тэя, — представил ее Нгубиев. — Вот эта штука у нее на голове вплетена в волосы. Она и спит в ней.

— Неудобно же.

— Такая жизнь. Обычаи…

Тэя, услышав звуки русской речи, заулыбалась еще сильнее.

— Васья, Игор, — повторила она имена оперов и быстро, почти без акцента, мило протараторила: — Ленинград, Дворцовая площадь, пивбар «Жигули»…

— Умная, — похвалил сестру вождь. — Отец ей всякого здесь порассказал, так она меня достала. Хочу в Россию, говорит, в институт.

— Ну и отдай учиться, — посоветовал Игорь. — Деньги-то есть.

— На фиг ей это надо, — поморщился Нгубиев, показывая сестре, чтобы она возвращалась на место.