Плахов и Рогов, словно верные советники, заняли места сразу за троном.
Индун Джембо, долговязый негр с лисьим взглядом и вкрадчивой речью, коротко изложил Нгубиеву «программу» вечера.
— Сначала суд, потом внутренние разборки, — коротко перевел операм слова Джембо Петруха. — Что-то он мне доложить хочет… Такой пройдоха!
Джембо сделал знак рукой, на запястье которой Плахов заметил блестящий браслет навороченного «Ролекса», и к трону вождя с разных сторон вышли два аборигена. Для Плахова и Рогова были они, что называется, на одно лицо, но в этом случае нельзя было не заметить, что лицо того, что справа, пребывает в весьма помятом состоянии.
Джембо очень эмоционально, выразительным голосом доложил вождю суть дела. Петруха тут же перевел заинтригованным гостям:
— Короче, вот тот осел, — указал на негра слева, — дал тому козлу в долг мешок муки, а он не вернул. Тогда этот с братом ему по рогам настучал и корову увел. Племя ждет моего мудрого решения…
— Чистейший грабеж, — выразил свое мнение Вася.
— Это по вашему кодексу, — не согласился Петруха.
— А ты на чем базируешься? На понятиях? — улыбнулся Плахов.
— На справедливости, — гордо ответил вождь и, подозвав пальцем Джембо, указал на кредитора: — Муку ему вернуть!
Джембо перевел решение вождя на язык баквена. Племя одобрительно зашумело.
— …И корову оставить! — продолжил вынесение справедливого приговора Петруха.
Теперь радостно шумела только одна половина племени, другая же недовольно роптала.
Джембо что-то эмоционально прокричал вождю. Он был возмущен.
— Он же, говорит, ее украл, — ухмыльнувшись, перевел его слова Нгубиев. — Кража, говорит, самый тяжкий из грехов…
Нгубиев резко ответил Джембо, и тот опустил глаза. Петруха привстал на троне, набалдашником слегка постучал по голове индуна и снова прокричал что-то резкое. Баквена затихли.
Джембо понуро повернулся к племени и перевел слова вождя.
— Я ему велел сказать, что корова остается этому мужику за моральный ущерб, — объяснил Нгубиев операм. — А этот хорек Джембо совсем оборзел, пришлось его немного прессануть.
Баквена на площади снова начали роптать. Джембо снова обратился к Нгубиеву.
— Говорит, недоволен народ, — перевел Петруха. — А только хрен им — пусть знает, козлина, как долги не отдавать!
Нгубиев величественно поднялся из кресла и, вытянув вперед свой жезл, указал его наконечником на должника. Он отдал Джембо очередной приказ, и сейчас же из толпы вышли два мускулистых парня, схватили должника за руки и куда-то поволокли. Тот, понурив голову, обреченно поплелся с ними. Нгубиев ударил жезлом о помост, и баквена начали покорно расходиться по своим хижинам.
— Ты что, — на всякий случай уточнил вождя Вася, — казнить его приказал?
— Конечно! На костер наглеца!.. Шутка. Велел десять палок по пяткам всыпать, чтобы не мутил народ.
— Да ты сатрап…
— По-другому нельзя. Иначе на голову сядут.
Из темноты к помосту медленно подошел Джембо и наклонил голову перед вождем, прося уделить ему внимание.
— У меня неприятные новости… — начал было индун, но в его доклад вторглась тонкая трель звонка мобильного телефона.
Петруха выудил трубку из леопардовых недр и нажал кнопку ответа.
— Да? — сказал он по-английски, но, услышав ответ, перешел на русский. — Никита Андреевич? Да, рядом… Передаю.
Вождь баквена протянул трубку Плахову, а сам повернулся к индуну. |