Гюнтер задумался, видимо пытаясь представить себе нечто подобное, однако фантазия его долго буксовала. Затем он кивнул, а дальше произошло… странное. То чего я никак не мог ожидать, немец вытянулся во фрунт и отдал мне честь.

Я задумался. А не хватил ли я лишку. Всё-таки их обер-лейтенант и наш старший лейтенант не совсем одно и то же. Конечно, можно было хоть Императором Всероссийским назваться или Генералиссимусом… Вот только мне как военному врать в таких вещах было как-то…

Немец тем временем заговорил.

— Ваше благородие! — именно так он и понял его на понятном мне языке будущего. — Как верный сын немецкого народа, не нарушая воли Кайзера, прошу вас принять командование до полного прояснения сложившейся ситуации!

— Так… — крякнул я. — Вольно солдат.

Он понял скорее тон, нежели: "что именно у солдата должно быть вольно", расслабился и выжидательно уставился на меня. В глазах у бугая я не прочёл ни сумасшествия присущего местным, ни страха, ни попытки обмануть, втереться в доверие. Только суровую решимость. Так себе полиграф конечно. Сюрпризов всяких можно ждать, но всё же лучше нежели бродить здесь в гордом одиночестве. А — была — не была. Авось пронесёт… ну и так далее.

— Мера, вынужденная я так понимаю?

— Яволь! — почти гаркнул Гюнтер.

— Так! Служебный пыл умерь, — поморщившись потребовал я, оглядываясь по сторонам. — Не перед рейхстагом рявкаешь.

— Ваше благородие…

— Зови меня "командиром" что ль… — попросил я. — А то как-то… не очень.

— Яволь, майн Фюрер!

Я чуть было не поперхнулся от подобного то ли панибратства со стороны немца, то ли откровенного хамства, за которое можно и по морде схлопотать. Похоже, что мои мысли, как-то отразились на лице, потому как Гюнтер нахмурился и спросил.

— Что-то не так, майн Фюрер, — произнес он это без какой бы то ни было издёвки, спокойным, ровным голосом, словно это было нормально…

Я чуть было не хлопнул себя полбу. Только в последний момент остановился, вспомнив, что в моём бронекостюмчике вполне мог бы нанести сам себе непоправимые увечья, а то и вовсе снести к чертям голову. Ещё раз посмотрел на своего бывшего языка и крякнул от досады.

Вот она разница эпох! Это даже не проблемы межнационального общения, а именно пропасть шириной в сотню лет. Мой современник из две тысячи семнадцатого, какой-нибудь Фридрих из Берлина, живущий в впитавший в себя Евросоюз с шнапсом матери, мягкий как пластелин и толерантный до идиотизма никогда и никого так не назовёт. Для него это табу. Позорное клеймо, ярлык, который следует навешивать на неугодных указанных местными СМИ.

А для Гюнтера, солдата с полей первой мировой, который о третьем рейхе и слыхом не слыхивал? Для него "Фюрер" слово сугубо положительное. Это "Лидер", "Командир", "Предводитель"! Вот и хлопает сейчас кайзеровец глазами, пытаясь понять мою более чем неадекватную с его точки зрения реакцию. А ведь из-за подобного непонимания можно таких делов наворотить…

— Послушай, Гюнтер. Не стоит так меня звать, — очень аккуратно попросил его я и сразу же добавил, чтобы избежать ненужных вопросов. — Во времени откуда я прибыл, это сродни оскорблению. Договорились? Зови меня просто — командир.

— Да, — ответил он на языке будущего, хоть и выглядел донельзя удивлённым, — майн командант.

— Вот и договорились.