А тут ещё подружки подзуживают: два МРОТ! Да я бы на твоем месте ни секунды не колебалась, дурында ты этакая, идеалистка недоделанная…

Не только рабочая сила – а даже это в свое время так не нравилось Марксу – становится товаром. Это ещё пустяки. Товаром становятся ДУШЕВНЫЕ КАЧЕСТВА.

Тот, кто ещё не принялся выставлять на честный, открытый, всем доступный, АБСОЛЮТНО НЕ ЗАЗОРНЫЙ рынок свою порядочность, достоинство, мужество, слабость, хитрость, нечистоплотность, сексуальность, фригидность и т. д. – в глазах всех окружающих выглядит полным дураком, с которым приличному человеку не следует иметь дела.

Кэнко‑хоси, средневековая Япония: издревле среди мудрых богатые – редкость.

Но наше время родило прямо противоположную мудрость: если вы такие умные, то почему не богатые? В одной этой трансформации, как в капле – океан, угадывается направленность прогресса, предложенная евроатлантической цивилизацией.

В милитаризованное советское время эта же максима звучала чуть иначе: если вы такие умные, то почему строем не ходите?

Тоже хороши.

Правда, в советском варианте ощутима изрядная доля иронии, которая наглядно демонстрировала отстранение от вдалбливаемой государством шкалы ценностей. Даже издевательство над ней, противодействие ей – замаскированное лишь едва‑едва. Так, что сама маскировка служила дополнительным смеховым фактором. Нынешний же вариант год от году произносится со все более искренним недоумением. Мало‑помалу люди действительно перестают понимать, как может ум не конвертироваться в бабки. Если не конвертируется – значит, не ум. Представление об уме все более сужается до представления о деловой сметке и хватке, оборотистости, хитрости, подлости; все иное – уже не ум, а блажь, неполноценность. Как может быть горе от ума, вы чо, офонарели? Горе бывает только от глупости!

Многочисленность философских школ и религиозных сект, сколь угодно бьющая в глаза и являющаяся, казалось бы, неоспоримым признаком идейного плюрализма, ничего не доказывает и ничему не помогает.

Если приверженцы и буддизма, и иудаизма, если и агностики, и фанатики Последнего Дня, если и маоисты, и либералы, выйдя из своих храмов и проголосовав на своих съездах, ВЕДУТ СЕБЯ ОДИНАКОВО – что толку в их богословских и философских расхождениях? Наш КГБ в свое время это вполне понимал. Говорили, что в СССР преследуют инакомыслящих. Враки. Мыслить ты мог все, что на ум взбредет – пока вел себе, как положено. Вот когда твое поведение приходило в соответствие с твоими убеждениями – тогда ты, что называется, высовывался. Преследовали только инакодействующих; а этим, вообще‑то, грешат все государственные образования.

А если разница в исповедуемых ценностях не обусловливает различий в поведении, если единственным плюсом общесоциального силового поля служит денежная прибыль, а единственным минусом служит денежная убыль, то, какие бы молитвы ни произносились людьми, жестко и единообразно в этом поле сориентированными, все их убеждения – не более чем индивидуальные вкусы в области туалетных освежителей воздуха. Свобода.

Легальное разнообразие идейных течений и духовная гомогенность общества прекрасно уживаются друг с другом.

Свобода печати тоже не способна быть панацеей. При нынешнем обилии информационных потоков отбор предлагаемых потребителям сведений, их фильтрация становятся совершенно неизбежными – уже потому хотя бы, что ВСЮ информацию предложить невозможно, её слишком много, её некогда потреблять. Но всякий, кто фильтрует (фильтруй базар!), не может фильтровать иначе, нежели руководствуясь какими‑то критериями: что важно, что неважно? что дать в эфир, чем пренебречь? Однако фильтрация согласно критерию – это уже манипулирование сознанием урнового мяса. В лучшем случае – совершенно непроизвольное, совершенно невинное; но даже в этом лучшем случае все равно – манипулирование.