Началось все после формы для Кукши. Ему быстрее сделали, опыт был. Берцы ему тоже пошили, я нашим стрелкам еще пластиком плавленым, который на подшипники не пошел из-за своей формы, заделал подошвы, чтобы дольше проходили. Вышел по итогу к нам одним утром Воин, с большой буквы. Форма вообще человека меняет, а Кукша еще и здоровый достаточно был, для своих лет, мускулистый. На Кукшу и Веселиной теперь все пялились, они здорово смотрелись вдвоем, даже просто когда шли. Подтянутые, опоясанные ремнями, в обувке модной. Каблук им даже походку поменял, гордая какая-то стала. Не прошло и три дня, как я начал замечать странно одетых мелких. В каких-то веревках, травой перемазанные, с палками носились по всей деревне и лесу. Причем что пацаны, что девчонки. Резидент, в виде выдернутого во время очередных пробежек через село Власа, доложил, что играют они в Кукшу и Веселину. А наряд — это они копируют их униформу. Ну как мы в «войнуха» в детстве играли. Палки — лук и арбалет, засады на данов в лесу устраивают, мурманов бьют, других невидимых врагов повергают в смятение и ужас. Интересно, интересно, надо с Буревоем посоветоваться. Пошел искать деда.

Деда нашел, дед делал себе подошву для берцев! Тоже детство заиграло в Буревое? Спросил на этот счет, тот аж засмущался:

— Ну… Сергей ты того… Вообщем… Лепо дюже получилось. Вот.

— В смысле красиво? Дык вроде ничего такого, сами же красили, сами шили.

— Сами-то сами, то правда. Да только мы же просто так никогда не красили ничего, что по обычным дням носили. Времени нет на это, и сил. Да и обувку твою мы видели, да внимания не обращали. А сейчас Кукша по лесу со мной как на крыльях летит, я не успеваю, пока кочки обхожу в лаптях своих. Веселина тоже быстра́ стала, как птица. И ведь не видно их! Прав ты оказался — не могу я их теперь в лесу заметить, когда они скрываются! Так получается, что не за ради развлечения мы тут красим, а для этой, как ее, мас-ки-ров-ки! Вот. Полезное знать дело.

— Я собственно по этому поводу и пришел. Давай на всех пошьем, если получится? Мелкие сами уже бегают веревками да корой подпоясаны, все травой испачкались, бабам тоже, чтобы не светились в лесу. Мне надо, а то моя одежда прохудилась вся.

— А давай! — дед легко согласился, — бабам наказ дам, пусть всех обшивают, да себя не забудут. Им подошв только надо наделать, остальное они уже знают.

— Только сказать забыл. Им это, всем, ну трусов надо наделать, белья всякого. Не сильно бабам удобно в штанах будет, да и тебе не мешало бы попробовать. Мои ты видел, чай не чужие люди, таких вот надо. И бюсга… лифчи… титишников, вот, невесткам твоим. Ну такие, для груди. Я нарисую. Только ты сам уж как-нибудь им это предложи, ты им кровный родич, а я названый. Бабы меня не так понять могут.

— Да ты нам уже родной, Сергей, родной. Сделаю все, поймут как надо.

— Ладно, а я пока подошвами займусь, чтобы делать быстрее их.

Пока разбирались с одеждой, я проводил эксперименты с винтовой резьбой. Очень хотелось мне иметь у себя на станке каретку нормальную, тиски, да зажимы всякие. Резьбу пытался делать по дереву. Попробовал вручную резать ножом, не вышло, криво да косо. Да и с внутренней резьбой непонятно, что делать. Пробовал гайки от трансформатора накручивать на дерево — слишком мелкая резьба получалось, да некрепкая. В итоге пришлось начать с вырезания внутренних поверхностей в поленьях на своем станке.