Оставшись один, Меньшиков, однако, задумался:
«А застежку, может, и впрямь с фрейлиной в землю закопали? Навряд ли, но проверить следует».
Вызвал троих гвардейцев, сам сел в карету, прихватили лопаты и отправились к Лазаревскому кладбищу. Не таясь людей (кого смущаться, сам не ниже Государя!), раскопали могилу, достали изрядно разложившийся, шибанувший в нос гнусным запахом и источенный червями труп Анны. С пальцев сдернули четыре крупных камня — рубины и изумруды, с шеи — золотой кулон на витой цепочке. На разодранном платье, под кружевной пелеринкой обнаружили богатую застежку, ради которой принял смерть на костре Рокентин.
Благодарность
Меньшиков растянул в счастливой улыбке рот:
— Нашлась таки!
И подумал: «Надо сказать, чтобы полковника отпустили!» Но тут же пришла трезвая мысль: «А для чего? Ишь, зарезать хотел меня, злобный де я и жадный. Нет, слугой верным он теперь не будет, лютой злобой весь дышит, а врагов и без него хватает».
Вернувшись к себе, приказал:
— Щеглова ко мне!
Явился начальник дворцового караула — громадный, полноватый мужчина с неохватной талией и с чистыми глазами невинного младенца. Меньшиков ласково похлопал его по плечу:
— Вань, вина хочешь? Из Галиции привезли полдюжины бочонков. Мы нынче с Государем уходим на охоту. В угловой, знаешь, сидит полковник Богатырёв. Проворовался, подлец. К моему приезду чтоб духу его не было.
— Отпустить, что ль?
— Я тебе отпущу! — Помахал кулаком, как это Пётр делал. Вдруг весело загоготал: — Ну да, отпусти… под воду. Дай ему винца испить, того, знаешь, что на верхней полке в библиотеке моей стоит. Когда ноги протянет, в мешок — и под воду, да груз потяжелей… Нам сплетни — лишнее. Да что, Вань, мне тебя вразумлять? Отыди к себе.
Нечаянная радость
Минуло три дня. Однажды в полночь, впрочем, довольно светлую, Богатырёв лежал на узкой койке, подложив под голову руки, и размышлял: «Когда же светлейший уразумеет, что он, Богатырёв, не виновен и отпустит из заточения?»
Вдруг слуха его коснулся чудный неземной голос:
— Сергей Матвеевич, вы меня слышите? Богатырёв подскочил к зарешеченному окну, в светлом сумраке белой ночи увидал Ирину. Радостно улыбнулся:
— Какое чудо! Каким образом?.. Возлюбленная прервала его:
— Начальник дворцового караула ~ папашин приятель. Мы на яхте, отец в ней ждет. Меньшиков жаждет отравить вас, но Щеглов спасет. Сегодня он принесет вино, вы смело пейте, там яда нет. Притворитесь мёртвым. Стражники вас положат в баркас, а мы с папой вас в полверсте от Васильевского острова встретим, к себе перегрузим. Стражники верны Щеглову.
— А что дальше?
— Убежим в одну из наших дальних деревушек. Обвенчаемся. Я, Сергей Матвеевич, вам много детишек рожу. Согласны? — рассмеялась, словно серебряный колоколец зазвенел.
— Согласен, коли мальчишек будет немало… Возлюбленная послала воздушный поцелуй, торопливо проговорила:
— Скоро увидимся! А пока следует мне поторопиться… — И она скрылась за углом.
Обрученные
И почти тут же загремел засов. Вошел Щеглов с тремя стражниками. Он деловито сказал:
— Светлейший прислал вам, господин полковник, вина. Испейте, и Александр Данилович нынче же избавит вас от узилища.
Один из стражников на подносе подал большой серебряный с эмалью кубок. Богатырёв осушил его, вытер платком уста, с усмешкой произнёс:
— Передайте светлейшему, что он умеет награждать преданность, — и вдруг скорчился, покатился по полу. |