|
Палочку строгает да напевает что—то себе под нос. Беспутный ты этакой!.. — Ох, искушение! — с глубоким вздохом вымолвил Василий Борисыч, бросил палку и пошел вслед за тестем в горницы. На полдороге остановил его Чапурин: — Кликни Пантелея. Пантелей был на дворе, слышал приказ и тотчас подошел к хозяину. — Здорово, Пантелеюшка,— ласково молвил ему Патап Максимыч.— Все ли без меня было благополучно. — Слава богу, батюшка Патап Максимыч, слава богу, все было благополучно,— отвечал Пантелей.— Посуду красить зачали... — А токарни что? — В ходу, батюшка, все до единой. — Вот что, Пантелеюшка,— сказал Чапурин.— У тебя, что ли, ключи от каменной палатки? — Надо быть, у Аксиньи Захаровны,— отвечал Пантелей. — А что в ней сложено? — Да так, всякий хлам. Разное старье,—— отвечал Пантелей. — Надо ее опростать,— молвил Патап Максимыч.— Сегодня подводы с сундуками придут из Вихорева. Их туда поставить. — Не случилось ли чего у Ивана Григорьича? — тревожно спросил Пантелей. Вспало на ум старику, не пожар ли был в Вихореве и не к себе ль перевозит Патап Максимыч уцелевшие пожитки погоревшего кума. — Ничего не случилось,— сказал Патап Максимыч.— Смолокуровой Авдотьи Марковны пожитки привезут. Ради сохранности от пожарного случая хочу в палатке поставить их. Надо сейчас же очистить ее от хлама. Взойдя наверх, Патап Максимыч прошел в горенку Аксиньи Захаровны, в ту самую горенку, где жила и померла покойница Настя. Василий Борисыч туда же вошел и молча стал у притолоки. У Аксиньи Захаровны сидели Параша и Дарья Сергевна. — Что, Захаровна? Как можешь, сударыня? — спросил Патап Максимыч у жены, лежавшей в постели. — Так же все, Максимыч, ни лучше, ни хуже,— отвечала Аксинья Захаровна.— С места подняться не могу, все бока перележала. Один бы уж конец,— а то и сама измаялась и других измучила. — Чепуху не городи! Бог даст, встанешь, оправишься, и еще поживем с тобой хоть не столько, сколько прожили, а все—таки годы...— сказал Патап Максимыч, садясь возле больной. — Ты наскажешь, тебя только послушай,— с ясной, довольной улыбкой тихим голосом промолвила Аксинья Захаровна. — Вы каково, Дарья Сергевна, без меня поживали? — обратился к ней Патап Максимыч.— Авдотья Марковна вам кланяется и Груня также. — Благодарю покорно,— молвила Дарья Сергевна.— Что Дунюшка—то, здорова ли, сердечная? — Слава богу, здорова,— отвечал Чапурин. — Не скучает ли? — спросила Дарья Сергевна. — В мою бытность не скучала, а скоро, надо думать, приведется ей скучать,— с загадочной улыбкой ответил Патап Максимыч.— Захаровна, у тебя, что ли, ключи от каменной палатки? — У меня,— сказала Аксинья Захаровна. |
