Ханна недоверчиво покачала головой.

– Ты вообще себя слышишь? Оглянись вокруг. Кого она сегодня оберегает?

Взгляд Ноа метнулся к ополченцам и обратно к Ханне. На его лице читалось напряжение и беспокойство.

– Говори тише.

– Или что? Или они причислят меня к несогласным и тоже утащат? Или просто попытаются убить, как Лиама и Бишопа?

Щеки Ноа покраснели.

– Нет! Я им не позволю.

– О? Ты остановишь их так же, как останавливаешь это?

– Это другое.

– И в чем разница?

– Думаешь, я хочу это делать?! Думаешь, мне это нравится?! Что я согласен с этим?!

– Это то, чего я не понимаю. Помоги мне понять.

Его лицо помрачнело.

– Я должен это принять, Ханна. У меня нет выбора. У нас нет выбора.

Наконец то он был честен. Наконец то он признал это.

Ноа сделал шаг к ней, подняв левую руку, чтобы коснуться ее щеки, как когда то давно, целую жизнь назад.

Призрак обернулся и с предупреждающим рыком встал между ними. Пес почувствовал напряжение между ними, почувствовал растущее беспокойство Ханны. Он не собирался подпускать к Ханне никого – даже ее мужа.

Ханна не стала его упрекать.

– У нас всегда есть выбор, Ноа, – просто сказала она. – Всегда.

Рука Ноа упала на бок. Он сжал ее в кулак. Его плечи опустились, выражение лица было убитым.

– Я делаю это ради Майло.

– А при чем здесь Майло?

– Его лекарства. В аптеке их нет. Как и во всех остальных аптеках в округе, возможно, во всем штате, если они вообще еще работают. Ополченцы привозят ему лекарства. Он в самом верху в их списке потребностей. Из за Розамонд.

– Мы можем достать их где нибудь еще. Должен быть другой вариант.

– Нет, – резко ответил он.

Ханна покачала головой.

– Нет. Я в это не верю. Ты сказал, что у тебя есть лекарства на пять лет.

– Есть, но этого недостаточно. Нам может понадобиться больше. Нам нужно больше, чтобы обезопасить себя.

Она видела это в его глазах – теперь он перед ними в долгу. Точнее, он им обязан.

Его лицо потемнело.

– Я сделаю все, чтобы защитить Майло, Ханна. Все, что угодно.

Ханна отпрянула назад, как будто он дал ей пощечину.

– Я тоже. Но должна быть грань, Ноа.

Его глаза стали злыми.

– Нет никакой черты, кроме той, которая сохранит жизнь Майло. Майло и тебе. Разве ты не видишь? Вот что важно. Мы пройдем через это. Втроем.

– Нас четверо.

У него хватило приличия выглядеть пристыженным.

– Прости, Ханна. Да, нас четверо. Ты, я, Майло и ребенок. Я сделаю все возможное для города, но ты – мой приоритет. Вот и все. Я не буду извиняться за это. Я сделаю все, что должен, чтобы ты оставалась в безопасности.

Она снова посмотрела на улицу. Холод жалил ее лицо и руки. Глаза жгло.

Один из горожан сопротивлялся. Он замахнулся на солдата. Солдат ударил его прикладом своей винтовки. Мужчина рухнул на снег. Женщина и девочка подросток закричали и побежали к нему.

Солдат жестом подозвал двух других ополченцев, которые схватили мужчину под руки, подтащили его к одному из оставшихся грузовиков и закинули в кузов, как мешок с мукой.

У Ханны скрутило желудок. Противная кислота обжигала горло. Все, что она могла сделать сейчас, это не выбежать на улицу и не попытаться их остановить.

Она знала, что ее недостаточно. Она всего лишь один человек. У них было все оружие и люди. Пока что.

– Это... – она указала вниз по улице. – не похоже на безопасность.

– Это для нас.

Гнев захлестнул Ханну.

– Как ты можешь так говорить?

Ноа сжал челюсть.