Вопрос лишь в том, где проходила его собственная?

Глава 53

Ноа

День двенадцатый

Ноа выгрузил бутылки в ящик и потянулся за новыми. Его пальцы окоченели от холода, почти онемели.

Он взглянул на Бишопа.

– Мы чуть не открыли огонь по людям, которые просто пытались защитить свой город.

– Но мы этого не сделали, – заметил Бишоп.

– Потому что ты сохранял спокойствие. Джулиан, он собирался…

– А ты вмешался и предотвратил кровавую бойню.

– Тебе приходилось убивать кого нибудь в бою? – Ноа стало стыдно, что он никогда не спрашивал. – Прости. Ты не обязан отвечать на этот вопрос.

– Да. В Сирии. Не один раз.

Ноа проглотил комок в горле. Его грудь напряглась.

– Я никогда никого не убивал до налета на лагерь Картеров. Никогда даже не стрелял с намерением попасть в другое человеческое существо.

Бишоп взглянул на него.

– Нелегко нести такой груз.

Ноа схватил несколько бутылок антибиотиков для рыб, сжимая их так сильно, что его пальцы болели в знак протеста. Бишоп даже не представлял насколько тяжело это давалось Ноа.

– Это так.

– Я верю в самооборону. Я не боюсь взять в руки оружие. Я только хотел бы… – Бишоп на мгновение отвернулся, пытаясь собраться с мыслями. Когда он заговорил снова, его голос звучал резко. – Израильтяне защищались мечами и стрелами. На самом деле, они выступали в роли агрессоров десятки раз. Наконечник Божьего праведного копья. Иногда убийство необходимо.

Бишоп посмотрел на свои руки, его лицо помрачнело.

– Коварство убийства в том, что в следующий раз совершить его становится легче. И еще проще в следующий раз. Сдерживаться с каждым разом все труднее и труднее. Сложно остановиться. Ты начинаешь бояться самого себя.

Ноа ничего не ответил.

– Насилие порождает насилие. Кровь порождает кровь. Есть убийства праведные и убийства, мотивированные яростью и местью. Справедливое и щепетильное правосудие приносит мир. А жажда мести порождает еще большее кровопролитие. Нужна мудрость, чтобы увидеть разницу.

Джулиан не просто убил кого то. Он убил его, Ноа.

«А ты стоял в стороне и смотрел, как это происходит».

Чувство вины зарычало в его нутре, застряло в горле.

Он был полицейским. Служителем закона. В реальном мире, до этой катастрофы, Джулиан отправился бы в отпуск прямо сейчас, в ожидании расследования, которое признало бы его виновным, виновным, без сомнения.

А кем был Ноа?

Он подумал о резне в Кроссвей. Образы пронеслись в его сознании. Кровь брызгала и разлеталась по стенам, скамьям, ковру, телам.

Ноа вспомнил распухшее, окровавленное лицо Билли Картера. Видел, как Джулиан нажимает на спусковой крючок, в упор простреливая ему череп. Убийство безоружного подозреваемого.

Они взяли закон в свои руки. Действовали из ярости и ненависти, а не из справедливости.

В этом и заключалась разница, которую имел в виду Бишоп.

Стыд нагрел его щеки. Ноа потрогал обручальное кольцо под перчаткой. Что Ханна подумает о нем теперь?

– Хочешь чем нибудь поделиться, старина? – Бишоп сказал это негромко, но Ноа знал, что он говорит серьезно. Он предлагал Ноа выход. Шанс признаться. Облегчить свою совесть.

Но Ноа не хотел это принимать. Не был готов к этому.

– Я рядом, ты знаешь, – добавил Бишоп. – Я всегда рядом.

После они ни о чем не говорили. Оба работали молча, погруженные в свои тяжелые мысли. После очередной загрузки Ноа быстро пересчитал запасы. Ему не терпелось вернуться и убедиться, что с Майло все в порядке.

– У нас достаточно для самых больных. Но что, если другим станет хуже? Как насчет следующего кризиса?

– Мы разберемся и с ним.