– Не знаю.

Уизерспул снова взглянул на Римо, который не сводил с него глаз.

– Подожди, – добавил Уизерспул. – Он подписывал в баре счет и поставил номер комнаты. Значит он там останавливался.

– Спасибо, святой отец, – сказал Римо и, соскользнув с выступа, спиной к трубе, стал спускаться вниз. – Vaya con Dios.

– Эй, погоди!

Римо остановился. Он был уже метрах в трех ниже Уизерспула, держась на трубе, как муха на стене.

– Чего?

– Не можешь же ты меня здесь оставить!

– Это почему же?

– Это не... это не... это не гуманно!

– Бизнес есть бизнес, – ответил Римо и снова стал спускаться.

Спустившись еще метров на пять, он остановился и окликнул Уизерспула.

– Подтянись и сядь на выступ! Кто нибудь тебя увидит, – сказал он.

– Спасибо, – отозвался Уизерспул. – А что толку? Как на это посмотрят? Духовное лицо верхом на дымовой трубе!

– Ты спокойно можешь сказать, что тебя толкнул на это дьявол, – ответил Римо и продолжил путь вниз почти бегом, словно приклеиваясь каблуками к малейшим неровностям кирпичной кладки, служившим ему ничуть не хуже широких ступеней.

Спустившись на землю, он поднял голову и помахал Уизерспулу, который уже сидел своей широкой задницей на выступе трубы, стараясь держаться подальше от внутреннего края, дабы не подвергать свой зад воздействию горящего газа.

Римо на его глазах сел в машину и тронулся в обратный путь.

По дороге ему еще предстояло сделать две остановки.

* * *

Управляющий говорил Римо, что да, он понимает, насколько это важно, и тем не менее не может позволить Римо взглянуть на счета других постояльцев, поскольку это, так сказать, противоречит правилам гостиничного бизнеса и что этого, ну, просто нельзя делать.

После чего упал в кресло, утратив способность двигаться, а Римо принялся за просмотр счетов.

Один из них оказался на имя Солли Соломона. Это было единственное, что более или менее подходило.

– А этот Солли Соломон, – обратился Римо к управляющему, – как он выглядел?

Управляющий попытался открыть рот, но у него ничего не получилось.

– А, – сказал Римо и, оторвавшись от шкафа с папками, подался вперед и коснулся какой то точки на шее управляющего.

Теперь тот мог говорить, но по прежнему не мог двигаться.

– Молодой парень, лет тридцати, среднего роста темноволосый.

– С ним был мальчик?

– Да. Худенький такой паренек. Лет тринадцати. Все время зажигал спички и бросал их в мусорные корзины Производит впечатление умственно отсталого.

Римо кивнул. Затем положил все счета Солли Соломона в большой конверт и двинулся к двери.

– Эй, подождите! – окликнул его управляющий.

– Что?

– Я не могу двигаться! Не можете же вы оставить меня в таком положении!

Римо кивнул головой.

– Через пятнадцать минут все пройдет. Расслабьтесь и отдохните. Зато потом вы будете чувствовать себя великолепно.

Выйдя на улицу, Римо подошел к ближайшему из выстроившихся в желтую линию такси и, нагнувшись к открытому окошку справа от водителя, спросил:

– За город поедете?

– Если цена подходящая.

– Рай, Нью Йорк.

– Это далеко, – сказал водитель.

– Сто долларов.

– Цена подходящая, – сказал водитель.

Римо подал ему конверт.

– Это надо отдать лично в руки доктору Харолду Смиту в санатории Фолкрофт, что в поселке Рай под Нью Йорком. Понятно?

– Понятно. Должно быть, что то важное.

– Не слишком.

– А где моя сотня?

Римо вручил ему новенькую стодолларовую банкноту.