— В Рождество?

Ох, да какого хуя…

— Он еврей.

Джоди услышала, как на том конце провода резко вдохнули. «Это облегченная версия, мам, представь, как ты будешь фраппирована, если узнаешь, что он покойник, и убила его я».

— Ты мне этого не говорила.

— Да говорила. Должно быть, ты уже подробности забываешь. Мне пора, мам. Надо еще помочь Томми проколоть пенис до ужина. Пока. — Она повесила трубку.

Почти весь разговор Томми голым танцевал перед ней, а теперь остановился.

— Я упоминал, что меня беспокоит твоя нравственная гармония?

— Сказал парень, только что игравший в «надрай себе мошонку» моим красным шарфиком, пока я поздравляла с веселым Рождеством любимую мамочку?

— Признай. Тебя это немножко возбудило.

Доктор Дрю — Дрю Маккомбер, Омбудсмен, штатный фармаколог и медицинский советник Животных — боялся темноты. Страх впитывался в него, как астральный кекс, и вырубал намертво неизбежной паранойей после четырех лет в ночной бригаде грузчиков «Безопасного способа». Штука в том, что просыпался Дрю вечером под всепроникающим светом, горевшим в его квартире над гаражом в Марине, ехал четыре квартала под уличными фонарями в ярко освещенный магазин, с работы уходил утром, когда солнце уже сильно отрывалось от горизонта, возвращался домой под ботанические софиты и ложился спать с атласной маской на лице. С темнотой он встречался до того нечасто, что она ему теперь показалась опасным незнакомцем.

Около полуночи в Рождество Дрю сидел в джунглях конопли высотой пять футов у себя в беспалевной гостиной — в темных очках — и смотрел по кабельному кинокартину об особых отношениях хозяйки английского поместья и ее трубочиста. (Из-за рабочего графика и постоянных требований оставаться обдолбанным Дрю было не с руки держать подружку. До встречи Животных с Синией его половая жизнь преимущественно сводилась к одиночной программе, а теперь (вздох), очевидно, опять предстоит к ней вернуться.) Стоило закопченной трубочистовой руке шлепнуть напудренную попку хозяйки, Дрю немного печалился — этот оттиск сажи на алебастре тенью ложился на его эротическую душу. Возбуждать-то возбуждало, но не радовало. Его грузчицкие конопляные штаны подпирались деревянной распоркой стояка, но печально и одиноко.

Но тут, будто бы по сценарию «Эректо, щедро одаренного бога маловероятных соитий с доставкой пиццы», в дверь Дрю постучали. Но он не побежал открывать сразу — он оправился и двинул через заросли ганджи к маленькому видеоэкрану в кухне. К своему потайному глазку. Установил он видеокамеру задолго до того, врач выписал ему такой рецепт, который превратил его в квазилегального плантатора медицинской марихуаны («Пациент жалуется, что реальность ожесточает его расслабленность. Назначается 2 грамма каннабиса каждые 2 часа ингаляцией, перорально или суппозиторно»).

Ну и само собой, ему точно заказ выполнили: на пороге у него стояла бледная, но хорошенькая блондинка в консервативном синем платьице для коктейлей и на каблуках. Словно только что с вечеринки или ужина в ресторане. Волосы у нее были подколоты крохотными синими бантиками. Она бы выдержала прослушивание на роль хозяйки особняка.

Дрю нажал кнопку домофона.

— Здрасьте. Вы уверены, что не ошиблись квартирой?

— Думаю, да, — ответила девушка. — Мне нужен Дрю. — И она улыбнулась в камеру. Зубы идеальные.

— Ёкс, — произнес Дрю и тут же понял, что произнес это вслух.