– Ах ты подлец, ну погоди же… – рычу я.

Он бьет меня по руке. Удар сильный. Пальцы мои разжимаются.

– Ты чего пристаешь, скотина? – огрызается он. – Зависть замучила? Ступай, и на твою долю хватит.

Кулаком бью его по лицу. Голова Тилла откидывается назад, наношу второй удар, еще сильнее. Что то трещит или рвется… Во мне тоже обрывается что то, отказывают все тормозные центры. Безудержное неистовство сметает все преграды, и я набрасываюсь, колочу куда попало…

Ощущаю удар где то в области живота.

Падаю навзничь.

Слышу скрип тормозов, чей то визг…

6

Я просыпаюсь. В комнате полумрак. Возле меня кто то стоит.

– Это ты, Пали? – Мне никто не отвечает. – Пали? – спрашиваю громче.

Открывается дверь. Семеня, входит тетушка Йолан; она чуть горбится, на лице деланная улыбка, как в тот раз, в кинотеатре, когда она спешила убрать мусор. Здоровается за руку с Пали, они о чем то говорят, но голосов их я не слышу.

– Тетушка Йолан! – зову я.

Никакого ответа. Они даже не обращают внимания, словно меня нет здесь. Их трое. Или больше? Напрягаю зрение, все отчетливее вижу знакомое лицо – это Кёвари, он сидит у стола вместе с Аранкой, держит ее за руку и что то доказывает. Рядом с Пали – Сегеди, Эржи, Гизи.

– Гизи!

Койка моя рванулась, стремительно катится назад, в какую то бесконечно длинную трубу, комната становится все меньше и у́же, превращается в крошечный, чуть заметный квадратик, затем и он исчезает, как свет на экране телевизора.

– Пустите! – кричу я.

Экран снова освещен, все смотрят на меня, машут руками, улыбаются. Пали что то кричит и вдруг кувыркается, все смеются. Йолан тоже. И Аранка. Она что то говорит мне, остальные тоже говорят…

Неужели я оглох? Хватаюсь за голову… она забинтована. Рывком срываю повязку и кричу:

– Не слышу!

Зажигается свет, надо мной склоняется белое лицо.

– Слава богу, очнулся, – говорит женщина в белом халате. – Успокойтесь, больной.

Торопливо входит молодой врач, приближается к моей койке.

– Ну, пришли в себя? – ласково спрашивает он, нащупывая мой пульс – Сестрица, попрошу вас связать ему руки.

– Нет! – кричу я.

– Спокойно, спокойно, – повторяет он и проводит рукой по моему лицу. – Радуйтесь тому, что остались в живых.

– А где остальные? Впустите их!

– Кого?

– Всех, кто был здесь.

– Ах, вот оно что! – многозначительно произносит он и смотрит на сестру. – Знаете, сколько дней вы лежите без сознания? Вам еще повезло – могло быть хуже, и тогда не отделались бы одним сотрясением мозга. В следующий раз бросайтесь не под такси, а под автобус, вернее будет.

– О чем вы? – спрашиваю я.

– К вам придут, чтобы составить протокол.

– Но я вовсе не хотел покончить жизнь самоубийством!

– Ладно, ладно, вот вы им и расскажете это.

Он деловито диктует все необходимые данные: пульс, кровяное давление… температура… состояние крайне беспокойное…

– Жене сообщили? – спрашиваю я чуть слышно.

– Она, бедняжка, уже прибегала сюда. Намучилась же она с вами!

– А на завод?

– Целая делегация приходила.

– Скажите, доктор, когда я смогу вернуться на завод?

– Для этого нужно иметь и ноги и голову целыми. Ноги у вас будут в порядке скоро, а вот голова… Значит, вы не из за неполадок на заводе?

– Я же вам сказал, что не собирался покончить жизнь самоубийством.