И сегодня, когда последние подписи на документе были уже поставлены, японский император прибыл в один из красивейших дворцов Сеула с просьбой к Советскому правительству.

‑ Мы, естественно, окажем помощь японскому народу в восстановлении пострадавшей экономики. Но военные преступники из правительства империи, ее армии и флота должны быть наказаны ‑ в этом, полагаю, у нас нет никаких разногласий? ‑ Василевский, тщательно проинструктированный Молотовым и Сталиным, на что можно соглашаться, а на что нет, внимательно смотрел на главу Японии.

‑ Тот список, что мы получили…выглядит справедливым, ‑ несмотря на поражение, император говорил ровно и гордо.

‑ Я надеюсь, у вас нет никаких сомнений в том, что устроители зверств в Нанкине и других местах, экспериментов над людьми и прочих актов чудовищных злодеяний заслуживают суда? ‑ маршала несколько покоробила заминка императора.

‑ Нет, что вы. Но ведь военные преступники есть не только в Японии.

‑ Полностью согласен. Но Сиам находится в зоне оккупации Атлантического Альянса, и там будет осуществляться их трибунал.

‑ Я не имел ввиду Сиам, ‑ мрачно отметил Хирохито.

‑ Нацисты и их приспешники свое уже получили, ‑ удивленно сказал Василевский.

‑ Я имею в виду, что согласно заявлениям Советского правительства, уничтожение городов химическим оружием является преступлением.

‑ По одному шагу за раз. Но каждого преступника рано или поздно настигнет возмездие, ‑ советский полководец уверенно улыбнулся.

Искра надежды вспыхнула в глазах японского императора.

Разгром миллионной армии за неделю давал понять, что АДА ждут нелегкие времена в том случае, если он рискнет полезть в петлю.

Ни Василевский, ни Хирохито, ни Сталин, ни кто‑либо еще на континенте не знал, что процесс уже начался. Петля приближалась к шеям преступников Альянса так же неотвратимо, как и к преступникам Японии. Просто она была несколько дальше.

10 августа 1946 года.

Голландская Социалистическая Республика, Амстердам.

‑ Леня? Здорово, когда вернулся? ‑ направлявшийся в столовую офицер был остановлен криком сослуживца.

Повернувшись, Васильев увидел старого друга ‑ командира батальона Терентия Шимазина.

‑ И вам не болеть, товарищ майор.

Видимо тон гвардейца был не слишком радостным, потому как улыбающийся Терентий насупился и серьезно спросил:

‑ Ты чего такой серьезный? Случилось чего?

‑ Да не, в порядке все. Просто у сестры ребенок заболел, вот, подзадержался на Родине. А то ты ж знаешь, у нее муж в сорок четвертом того, ‑ Леонид отвел глаза.

‑ Так у тебя ж отпуск до двенадцатого?

‑ Неа, завтра заканчивается. Просто хотелось немножко дольше в Арнеме побыть, ‑ грустно вздохнул Васильев.

Шимазин понимающе усмехнулся. Он вообще в последнее время стал делать значительные успехи в области «постоянства» ‑ менял девушек не раз в две недели, а раз в два месяца. А последняя так и вообще была у него уже почти полгода. И как подозревали сослуживцы, скоро вполне мог наступить прорыв «линии фронта» ‑ и товарищ майор решит остепениться.

‑ Да ладно тебе, скучно будет ‑ позвонишь. Или напишешь, ‑ все же до «прорыва» было еще пока далеко. ‑ И чего ты в ней нашел? Дите еще, худая как не знаю что. Танцует она конечно уууу, ‑ офицер поднял большой палец вверх, ‑ эт да. Думаешь, станет звездой Голливуда?

‑ Дурак ты, Терентий, и шутки у тебя дурацкие, ‑ Васильев неодобрительно покачал головой.

‑ Да ладно тебе, не кисни.