А какой выбор женского белья оказался в этом магазине! Продавщица показала несколько десятков разных комплектов. Диларе понравились ажурные трусики в виде яркой разноцветной бабочки. Но, когда она рассмотрела их поближе, оказалось, что они с браком. Зарубежные портные забыли пришить с другой стороны бабочки ещё один треугольник, оставили только шнурок. Молоденькая продавщица увидела замешательство на лице Дилары и рассмеялась:

— Берите, берите, сейчас во Франции именно такие все носют.

Она оглянулась по сторонам и, убедившись, что в отделе никого больше нет, быстро приподняла края своей коротенькой юбки и весело повернулась несколько раз перед Диларой:

— Правда, здорово?! Берите, ему понравится!

— Кому? — спросила Дилара и осеклась. Подумала, что выглядит уже совершенной дурой. В трусах не разбирается. Пришла с мужчиной, делает на его деньги покупки и хочет сохранить мину, что не имеет к нему никакого отношения. Не объясняться же тут с этой крашеной куклой, что у неё с этим грузином нет ничего серьёзного, что они просто друзья. Очень хорошие друзья.

Дилара попросила завернуть ей тот комплект белья, где к шнурочкам были пришиты всё–таки два треугольничка телесного цвета — и сзади и спереди. Потом подумала, и сама добавила в пакет ещё и цветную бабочку.

Вылетела из магазина, как на крыльях, вся в коробках и пакетах. Томази тоже, кажется, был очень доволен.

Сказал, что по дороге нужно ещё остановиться у ювелирного магазина.

Дома Дилара долго вертелась перед зеркалом, примеряла покупки. Достала из пакета бабочку. Ну, как не примерить! Сбросила с себя все одежды, завязала с боков шнурочки. Красиво, конечно. Повернулась… Нет… К этому надо привыкнуть. На вечер она, конечно, их не наденет. Остановилась на телесных. Всё–таки с двумя треугольничками чувствуешь себя как–то защищённее.

Странно — когда надеваешь хорошие вещи, будто и сама становишься другой. Изящной. Тонкой. Красивой.

Когда вечером Томази заехал за Диларой, у него просто перехватило его грузинский дух. Он вручил своей принцессе огромный букет цветов, пригласил пройти к машине, а сам стал спускаться по лестнице следом, но как–то с затруднениями, запинаясь. Уже на улице Дилара его спросила:

— Томази, вы, случайно, не заболели?

Охрипшим голосом он постарался её заверить, что всё в порядке.

Дверь в квартиру Васо Томази открыл почему–то сам, у него оказался ключ. Дома никого не было. В зале стоял стол, на который из–за изобилия всяких продуктов яблоку некуда было упасть. В центре — опять цветы. Огромный букет алых роз. Наверное, всё распродал бедный грузин и купил этот букет. А на сдачу чёрную икру, красную рыбу, заморские фрукты и восточные сладости.

И кому из женщин такое не понравится?

Дилару отсутствие в квартире гостей и хозяев вначале насторожило. Но потом это чувство прошло. Ну, разве можно бояться кого–нибудь, когда рядом такой добрый, такой надёжный друг, как Томази?

И она прошла и села на красивый, обитый красным бархатом стул с высокой спинкой, который стоял на одном конце овального стола, и к которому её пригласил Томази. А, напротив, на другом конце, сел он сам, на такой же красивый стул.

Он потом, после ужина, не то чтобы изнасиловал Дилару, нет. Он взял её силой. Всё–таки она почему–то до конца не думала, что у него, у этого доброго, обходительного мужчины, на уме только одно. Когда Дилара это поняла, — Томази к ней подсел, стал целовать плечи, просовывать руки в разрез платья, — когда она это поняла, она попыталась уйти. Выскочила из–за стола, побежала к двери. Пыталась открыть замки. Но их было много, и они не открывались. Томази с места не двигался и просто молча за Диларой наблюдал. Потом встал, тоже подошёл к двери.