– Держу пари, что летаешь ты классно, как и положено вампирам.

Я потащила его за забор, в рощу. Ведь в темноте я видела куда лучше, чем он. Привычка к ночным вылазкам сделала свое дело, ночное зрение у меня пусть и не как у кошки, но близко к тому. Под луной, указывавшей путь, мне было совсем не страшно, а когда я подняла голову, то увидела над кронами нескольких летучих мышей. До сих пор в нашем Занудвилле мне никакие летучие мыши не попадались. Правда, с другой стороны, не больно‑то я шастала по вечеринкам.

– Я ничего не вижу, – сказал Тревор и отбросил ветку, зацепившую его волосы.

Пока мы шли, он беспрестанно размахивал руками, как будто от кого‑то отбиваясь. Одни, подвыпив, начинают задираться, другие слюни распускают, Тревор же, как видно, начал трусить, что отнюдь не добавляло ему привлекательности.

– Давай остановимся здесь, – сказал он.

– Нет, немного подальше, – сказал я, следуя за летучими мышами, которые летели в глубь леса. – Сегодня мой шестнадцатый день рождения. Я хочу, чтобы это была незабываемая ночь! Нам нужно полное уединение.

– Здесь полным‑полно уединения, – буркнул он, шаря вокруг и пытаясь поцеловать меня.

– Мы почти пришли, – сказала я, увлекая его дальше.

Огни дома уже были не видны. Мы не могли сделать и пары шагов, не наткнувшись на дерево.

– Вот подходящее место! – наконец сказала я.

Он крепко сжал меня, но вовсе не потому, что изнемогал от страсти, а потому, что изнемогал от страха. Ну не умилительно ли?

Легкий ветерок шелестел в кронах, неся запах осенней листвы. Я слышала писк летучих мышей, круживших высоко над головой. Полная луна освещала их крылья. Все это было бы чертовски романтично, будь со мной настоящий кавалер.

Тревор в темноте ничего не видел, потому пытался возмещать нехватку зрения руками и губами. Он исцеловал все мое лицо, добрался руками до моих ягодиц, и даже в кромешной тьме ему не потребовалось много времени, чтобы нащупать пуговицы на моей блузке.

– Нет, ты первый, – сказала я ему.

Я пустила в ход всю свою сноровку и подняла его свитер. Под ним оказалась футболка с V‑образным вырезом, а под ней еще и нижняя майка.

«На все это уйдет уйма времени», – подумала я и потрогала его голую грудь.

Почему бы и нет? Она же находилась прямо передо мной. Грудь была мягкой, гладкой и мускулистой.

Тревор привлек меня ближе, моя черная кружевная блузка из искусственного шелка коснулась его обнаженного торса.

– Я очень хочу тебя, бэби, – прошептал он, прижимаясь так, чтобы я ощутила его напрягшуюся штуковину.

– Я тоже, бэби.

Я вздохнула, закатывая глаза, медленно уложила его на влажную землю, а потом стянула с него мокасины и носки. Все остальное он проворно сбросил сам. Тревор лежал абсолютно голый, чуть приподнявшись на локтях, а я разглядывала его в свете луны, смакуя этот момент. Скольких девиц этот мистер Красавчик укладывал под дерево и бросал уже на следующий день? Я не первая и не последняя. Просто со мной этот номер не пройдет.

– Поторопись. Иди сюда, – позвал он. – Я замерз.

– Подожди минутку. Не хочу, чтобы ты видел, как я раздеваюсь.

– Я вообще ничего не вижу. Мне и собственных рук не разглядеть.

– Ладно, я сейчас.

Я держала в руках все шмотки Тревора Митчелла. Его свитер, футболку, майку, брюки цвета хаки, носки, мокасины и трусы. Все, в чем он был. У него ничего не осталось. И что было девушке со всем этим делать?

Девушка бросилась наутек. Я припустила со всех ног так, как не бегала никогда в жизни, рванула так, словно сутки напролет проводила на беговой дорожке. Попадись я на глаза мистеру Харрису, он наверняка включил бы меня в состав легкоатлетической команды.