– Тебе кажется? Тебя усыпили? – Только? в случаях, когда необходимо хирургическое вмешательство, или при самых тяжелых ранах применялось усыпляющее. Должно быть, рука повреждена серьезно.

– Пира заверила меня, что рука не потеряет подвижности, – улыбнулся Бреннан. – Идем, друг, а то я начинаю смущаться! Приготовим утреннее приветствие гостям.

***

Рассвет был невыразимо прекрасен и обещал не менее прекрасный день.

Прекрасные декорации, которые так контрастируют с жестокими делами, мрачно размышлял Тарлах, глядя на разворачивающуюся перед ним сцену. Ему казалось, что он уже целую вечность ежедневно видит ее перед собой.

Нет, в огромном войске, собравшемся на берегу, чувствовалась какая‑то перемена.

Султаниты накануне ударили изо всех сил. Отступая, они признали, что стена по‑прежнему стоит, но не ожидали, что и утром на ней будет тот же спокойный, решительный и смертельно опасный гарнизон, как и в самом начале осады. Разум по‑прежнему утверждал, что они должны одержать победу, но теперь, глядя на этих стойких страшных воинов, султаниты дрогнули. Впервые за все время они усомнились в своей победе.

Но это не имело значения. Они тоже собрались, и их командующий поднес к губам сигнальную трубу.

Но не отдал сигнал.

Другой сигнал разорвал ясный утренний воздух, высокий, сильный и чистый. Так может звучать только боевой рог сокольничьих.

Неожиданно на высокогорной тропе, ведущей в долину, показались одетые в черное всадники. Их было очень много, но это только авангард армии сокольничьих.

Они остановились, казалось, на целую вечность, но потом послышался новый сигнал – в атаку, и всадники по крутому спуску понеслись к стене и к цели за ней.

Волна за волной накатывались всадники. Застывшим от неожиданности захватчикам и их противникам казалось, что всадникам нет конца.

Над ними летели соколы, тысячи птиц, от них почернело небо.

Тарлах на мгновение сузил глаза. Воинов не может быть так много…

Он гордо поднял голову. Женщины! Все женщины присоединились к армии для защиты своего мира.

Тарлах смотрел, как они приближаются, воины и боевые птицы. Это его народ. Никто не видел его в полной силе с тех пор, как сокольничьи в далеком прошлом пришли с севера. Теперь появилась достойная цель для силы и мужества этого народа.

Но противников было не меньше. Впервые Тарлах по‑настоящему оценил, что сотворили с армией захватчиков буря и мечи защитников. Если считать соколов, армия Морской Крепости теперь численно превосходила чужаков.

Султаниты тоже поняли, какой удар нанесла им судьба. Позиция их стала неожиданно крайне уязвимой и опасной. Но они были опытными бойцами и торопливо перегруппировались, построились в квадрат, который позволит отразить нападающих. Но в то же время они понимали, что их усилия бесполезны. Султаниты смотрели на войско сокольничьих и видели, что пришла их судьба.

***

Тарлах приказал каждому третьему своему воину отойти, уступить место вновь прибывшим. Те оставляли лошадей перед стеной. Капитан не разрешил своим солдатам спускаться на берег. Даже сейчас, когда пришли спасители, он не позволил ослабить оборону стены, пока еще у врагов остаются силы.

Лицо его оставалось бесстрастным. Он придвинулся к Уне, которая оборонялась рядом с ним, но они не касались друг друга и не разговаривали.

Горный Сокол не смотрел на столкновение двух армий. Ему хотелось вообще уйти со стены. Бойни в таких масштабах ему никогда не приходилось видеть, даже в сражениях с Ализоном, и он надеялся, что больше никогда и не увидит. От всего сердца он молился, чтобы никогда не участвовать в таком.

Воины‑султаниты были храбры и искусны.