– Богатство – это своеобразный наркотик. Оно делает тебя равнодушным к нужде. К желаниям. К риску. – Горечь в его голосе походила на пощечину.

– Ты думаешь, мне ничего не нужно? – недоверчиво спросила Амелия.

– Не так, как всем нам. Ты не знаешь нужды. Ты не знаешь голода.

– Это неправда.

– Особенно ты.

Она вытерла пот со лба. Ей стало жарко и немного закружилась голова.

– Что это значит?

Габриэль бросил на нее испепеляющий взгляд.

– Не притворяйся. У тебя есть желанная смесь – безумное богатство и красота, которую не купишь ни за какие деньги. Ты живешь жизнью, отличной от жизни простых смертных.

Гнев захлестнул Амелию. Она привыкла к подобным суждениям. Обычно она не позволяла им расстраивать себя. Но сейчас все иначе. Она не знала почему, но ей важно мнение о ней этого парня с бронзовой кожей, напряженными глазами и непреклонным ртом. Она сглотнула.

– Ты меня не знаешь.

– Мне и не нужно. Богатство и класс всегда сопровождаются привилегиями.

– Слушай, я определенно не знаю твоей жизни. Но и ты не знаешь моей. – Ее грудь сдавило. Края пальцев пощипывало. – Может быть, это была не такая уж хорошая идея.

Ее смартфлекс подал звуковой сигнал.

– Предупреждение. Ваши биопоказатели превысили допустимые параметры. Пожалуйста, немедленно охладите температуру…

– Отключить. – Датчики работали даже без доступа в Интернет. Но ей не нужен никакой смартфлекс, чтобы заметить проблему. Амелия вытащила ноги из воды и встала на бортик джакузи. Волна головокружения заставила ее покачнуться.

– Подожди…, – воскликнул Габриэль.

Она сошла с уступа как раз в тот момент, когда корабль резко накренился. Оступившись, Амелия дернулась вперед.

Габриэль схватил ее за руку и помог устоять на ногах.

– Ты в порядке?

Она оттолкнула его.

– Мне не нужна твоя помощь.

– Ты выглядишь бледнее, чем обычно. – Агрессия исчезла из его голоса, сменившись беспокойством. Он пододвинул стул к столику во внутреннем дворике с закрытым зонтиком. – Присядь.

Амелия села. Но головокружение не проходило. Головная боль пульсировала в стенках ее черепа. Перед глазами плясали огни. «Нет. Пожалуйста, нет. Не сейчас».

Она ненавидела это чувство – эту слабость. Клатч лежал на столе, где она его оставила. Он ей не понадобится. Она приказала себе не использовать его. Наклонив голову, она тяжело дышала и теребила шармы своего браслета, вдавливая острие скрипки в кончик указательного пальца.

Габриэль стоял перед ней, настороженно наблюдая.

Ощущение покалывания распространилось по ее рукам, заполнило живот. Мысли приходили медленно и вяло. Язык затвердел во рту. Стало трудно дышать, невозможно говорить. «Пусть это прекратится. Не здесь. Не сейчас».

Но не имело значения, чего она хотела. Приступ приближался.

Дрожащими пальцами Амелия открыла клатч. Ухватилась за один из автоматических инъекторов, настолько гладкий и изящный, что его так сложно удержать, когда началась дрожь, грохот рельсов, и поезд с ревом приближался, в секундах от того, чтобы ее настичь.

– Амелия…

Она проигнорировала Габриэля. Времени не осталось. Амелия приподняла ткань платья, обнажив бедро. Сняла колпачок и сильно вонзила иглу в свою плоть.

Боль резко билась в каждой клетке, в каждом нерве. Амелия считала в уме, цифры казались ей мерцающей, переливающейся аурой. Один, два, три, четыре, пять. Если она дойдет до тридцати, то все будет в порядке.

Шли долгие секунды. Ничего не происходило. Поезд остановился на своем пути. Темнота не наступала. Судороги не схватили ее тело и не трясли как тряпичную куклу.