– Ты был такой терпеливый… Разговаривал со всеми… Должно быть, тебе это совсем не просто. Ариэль была очень жёсткой.

Мартин бросил взгляд вглубь коридора.

– Пойдём ко мне.. в мою каюту… – прошептал он между поцелуями.

– Зачем? – спросила она, прижимаясь к нему бёдрами.

– Ты же знаешь, что я стесняюсь.

– Ты думаешь, нас кто‑нибудь увидит здесь?

– Пойдём, пойдём… – он потянул её за руку.

– Это потому что ты – Пэн? Да?

– Тереза…

– Ясно, – произнесла она задумчиво. – Любовнице Пэна – никаких приключений.

Он нахмурился, затем резко притянул девушку к себе и начал расстёгивать её комбинзон.

– Так ты хочешь, чтобы я проделал все вот так бесстыдно? – прошептал он ей на ухо.

– Кто‑то же в нашей диаде должен быть авантюристом.

Он целовал её, раздумывая над этим странным словом – диада. Они действительно были этой самой диадой, но Мартин никогда не называл так их отношения, приберегая его для того, что некогда было между ним и Вильямом. Хотя то, что он чувствовал к Терезе, несомненно, больше заслуживало этого слова.

– Ах, значит, свадебное платье… – приподнимая её, пробормотал он.

– Для всех, – добавила Тереза, закрывая глаза и потираясь бёдрами о его живот. – Опусти меня.

– Не раньше, чем ты скажешь, что я авантюрист.

– Ты авантюрист.

Мартин услышал что‑то – дыхание или шорох одежды – и, обернувшись, увидел, что Роза возвращается. Её отсек был где‑то рядом – они были как раз на её пути. Роза выглядела то ли смущённой, то ли огорчённой. Не сказав ни слова, она повернулась и исчезла за поворотом.

– Извини, Роза, – крикнула ей вслед Тереза. – Ведь это и твой холл.

Но Розы уже не было. Мартин опустил Терезу и сделал серьёзное лицо.

– Ты был прав, – сказала Тереза с сожалением. – Она слишком робка… Не нужно ей было нас видеть. Но это не имеет никакого отношения к тому, что ты Пэн. – Она натянула комбинзон. – Пойдём в твой отсек.

Он лежал рядом с Терезой, затопленный приятным чувством, которого не знал прежде – чувством полнейшей опустошённости. Он был свободен от забот, все его желания были удовлетворены, или, по крайней мере, забыты на время. Тереза лежала рядом, ровно дыша, но ещё не спала. Мартин даже слышал, как открывались и закрывались её веки. Медленно, утомлённо. Такие насытившиеся животные.

– Спасибо тебе, – тихо произнёс Мартин.

Она погладила его ногу своей:

– Ты все молчишь? Где ты витаешь?

– Я дома.

– Думаешь о Земле?

– Нет, – сказал он, – Я дома. Здесь. С тобой.

Это была правда. Впервые за тринадцать лет, здесь, в темноте, Мартин почувствовал себя дома. Дом – это несколько мгновений между трудностями и свершениями. Дом – он вне времени и пространства.

– Это очень приятно слышать, – прошептала Тереза.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Мартин. Но я не дома. Ещё нет.

Он притянул её к себя. Мгновения уходили. Он хотел бы задержать их, но не мог. Все временно, непередаваемо словами. Не дома. Нет дома.

В тренировочных шортах, с полотенцем на шее, Мартин направился в носовую часть корабля. Он разминался в гимназическом зале второго дома‑шара вместе с Гансом Орлом и Стефанией Перо Крыла, когда туда вошёл Хаким и сообщил, что у них, возможно, уже достаточно информации для принятия следующего решения.