Василий Жуковский. Наль и Дамаянти
Индейская повесть [1 - Наль и Дамаянти есть эпизод огромной Индейской поэмы Магабараты. Этот отрывок, сам по себе составляющий полное целое, два раза переведен на немецкий язык; один перевод, Боппов, ближе к оригиналу; другой, Рюккертов, имеет более поэтического достоинства. Я держался последнего. Не зная подлинника, я не мог иметь намерения познакомить с ним русских читателей; я просто хотел рассказать им по-русски ту повесть, которая пленила меня в рассказе Рюккерта, хотел сам насладиться трудом поэтическим, стараясь найти в языке моем выражения для той девственной, первообразной красоты, которою полна Индейская повесть о Нале и Дамаянти. Вот что говорит А.-В. Шлегель об этом отрывке: «По моему мнению, эта поэма не уступает никакой из древних и новых в красоте поэтической, в увлекательности страстей, в возвышенной нежности чувств и мыслей. Прелесть ее доступна всякому читателю, молодому и старику, знатоку искусства и необразованному, руководствующемуся одним естественным чувством. Повесть о Нале и Дамаянти есть самая любимая из народных повестей в Индии, где верность и героическое самоотвержение Дамаянти так же известны всем и каждому, как у нас постоянство Пенелопы».]
В те дни, когда мы верим нашим снам И видим в их несбыточности быль, Я видел сон: казалось, будто я Цветущею долиной Кашемира Иду один; со всех сторон вздымались Громады гор, и в глубине долины, Как в изумрудном, до краев лазурью Наполненном сосуде, – небеса Вечерние спокойно отражая, — Сияло озеро; по склону гор От запада сходила на долину Дорога, шла к востоку и вдали Терялася, сливаясь с горизонтом. Был вечер тих; все вкруг меня молчало; Лишь изредка над головой моей, Сияя, голубь пролетал, и пели Его волнующие воздух крылья. Вдруг вдалеке послышались мне клики; И вижу я: от запада идет Блестящий ход; змеею бесконечной В долину вьется он; и вдруг я слышу: Играют марш торжественный; и сладкой Моя душа наполнилася грустью. Пока задумчиво я слушал, мимо Прошел весь ход, и я лишь мог приметить Там, в высоте, над радостно шумящим Народом, паланкин; как привиденье, Он мне блеснул в глаза; и в паланкине Увидел я царевну молодую, Невесту севера; и на меня Она глаза склонила мимоходом: И скрылось все… когда же я очнулся, Уж царствовала ночь и над долиной Горели звезды; но в моей душе Был светлый день; я чувствовал, что в ней Свершилося как будто откровенье Всего прекрасного, в одно живое Лицо слиянного. |
