Но Саша считал, что как раз нужно разобраться в том, что за ловушку приготовил Костя.

И он произнес:

– Я продолжаю считать, что нужно обратиться в полицию. Этот человек опасен.

– Я тоже опасен! Не нужно нам с тобой полиции. Достаточно того, что ты их к Анечке вызвал.

Саша кивнул. Звонок в полицию он все же сделал. Но вот дожидаться их приезда не стал. И это тяжелым грузом лежало у него на совести. Но как иначе он мог поступить, если Степан вовсю рвался разобраться с Костей? А отпустить его одного – значило обречь друга на верную смерть. Саша уже видел, на что способен Костя.

Впрочем, сам Степан продолжал считать, что Саше вмешиваться в их разборки с Костей нечего.

– Это дело наше с ним – мое и его. А доказательств, что это он убил Анечку, может и не оказаться. Поэтому я должен сначала выбить от него правду любой ценой. И уж потом можно будет обратиться в полицию. Пусть приезжают и зафиксируют его явку с повинной. Я не против. Но сначала он должен признаться в убийстве! Я должен его заставить!

Саша не стал больше спорить. Но про себя подумал, что пойдет за Степаном. И в нужный момент придет ему на помощь.

Комплекс страусиной фермы находился в паре километров за деревней. Они миновали кладбище, на котором Федор хоронил своих собак, и оказались в чистом поле. Степан объяснил, что в этом поле летом страусы и пасутся. За полем начинался лес, который охотники присвоили под свои развлечения. Места были знакомые, и Саша невольно подумал, до чего тесен мир. Крутились они, крутились, а все равно приехали назад в Трушино, откуда все и начиналось.

Дорога к страусам была хорошо почищена. Сама ферма состояла из нескольких живописных строений, сложенных из гладко оструганного бруса и украшенного богатой деревянной резьбой. Солнце отражалось в крохотных окошках фермы и играло на сверкающем снегу. Но близко Степан подъезжать не разрешил. Велел остановиться за оградой и дальше пошел один.

– Ты уверен? – снова спросил у него Саша, когда Степан вышел из машины.

Степан лишь молча кивнул. Губы его были плотно сжаты. И когда его маленькая фигурка зашагала по дороге дальше, Сашу охватило предчувствие неминуемой беды. Какое-то время он сидел и думал, как ему поступить. Наверное, сейчас полицейские уже осмотрели все в доме, где осталось тело несчастной Анечки. И конечно, они обнаружили там многочисленные следы Степана и Саши, а вот следы Кости, наверное, совсем затоптаны. И это очень нехорошо, потому что у полицейских могут возникнуть вопросы уже к поведению Саши со Степаном.

Полицейским захочется узнать, почему они двое метались по дому вместо того, чтобы сразу позвонить в полицию и сообщить о случившемся? А когда станет известно, что Саша со Степаном находились в непосредственной близости от места нападения на доктора Добролюбова и бабку Сусанну, с которой у Степана были крупные разногласия, то подозрения эти могут перерасти в нечто большее.

– М-да! – поежился Саша. – Нехорошо как-то получилось. Теперь одна надежда, что Костя выдаст чистосердечное признание и тем самым снимет груз вины с нас двоих.

Выждав, пока Степан исчезнет за воротами, Саша какое-то время еще колебался, но потом свистнул Барону и пошел вперед вместе с ним.

Вот и страусятник. Из него доносился негромкий клекот птиц. Похоже, они переговаривались о чем-то своем. Но Саше в голосах страусов почудились какие-то тревожные нотки. Впрочем, откуда ему знать, как должны разговаривать между собой эти птицы. Курицы вон все время на взводе. Чуть что, у них между собой стычки. А если страусы – это те же курицы, то, возможно, они просто в данный момент что-то между собой не поделили.

Он прислушался. Нет, человеческих голосов не было слышно.