– Сказала, что простила? Или действительно простила?

– А разве это не одно и то же?

– Ты мне ответь, много ли ты после этой ссоры со старухой собак продал?

– Считай, что ни одного щенка не удалось сбыть. Все передохли.

– Передохли, значит, как тебе бабка Сусанна и обещала. Хорошо. А теперь ты мне скажи, Анечка у нас чья родственница?

– Ну, бабки Сусанны она родня.

– Никакой взаимосвязи между этими фактами не улавливаешь?

Федор набычился и повторил:

– Ты всех по себе не меряй.

Но голос его звучал далеко не столь уверенно, как прежде.

– Что же ты мне хочешь сказать, что это Анька мой бизнес по просьбе бабки Сусанны на корню зарубила? Собак потравила? А потом, мне в глаза глядя, вместе с Петенькой над нашими утратами сокрушалась?

– Выводы делай сам.

– Не может такого быть!

– Я вот тоже думал, что не может такого быть, чтобы Анечка меня предала и обманула, – горько усмехнулся Степан. – А как глянул в пустой тайник, так сразу и понял, может. И насколько я знаю, бабка Сусанна по всей округе славится как известная травница.

– Она даже с доктором Добролюбовым на этой почве знакомства имела. И это не она к нему, а он к ней в друзья набивался, потому что старуха много полезных и нужных вещей про растения и травы знает, чего доктору и недоступно. Это бабка Сусанна про Петеньку с доктором договорилась. Мы с женой должны были Анечку привезти, а взамен доктор нашего мальчика бы вылечил. Бабка Сусанна нам это обещала.

– Это верно, – подтвердил один из полицейских. – Старуха славится как известная лекарка.

– А где лекарство, там и яд, – произнес Степан. – И яд какой-нибудь этакий, чтобы ваш здешний дубина ветеринар не смог бы его вычислить. Бабка Сусанна могла запросто Ане эту отраву передать, чтобы она потом твоим собакам в еду подсыпала. Они ведь ничем не рисковали, все верно рассчитали. Петенька к няньке своей сильно привязался, полюбил ее. Мальчик был в ее компании совершенно счастлив, а значит, и вы с женой девчонкой были довольны. Так? Вам и в голову не пришло, что ласковая с вашим сыном девчонка может оказаться губительницей ваших собак! Она и меня какой-то дрянью опаивала, которую ей бабка подсовывала. Выпью ее чаю и словно пьяный делаюсь. Болтаю всякую ерунду, смеюсь, словно дурачок. Она меня специально с ума сводила. Хотела, чтобы я расслабился и про монеты бы ей рассказал! Так я и выболтал! Теперь-то я все понял, как они это дело подстроили! Понял, да поздно уже!

– А что за монеты? – спросил Федор. – Столько про них слухов ходило разных. Можно на них хотя бы взглянуть? Кум? Устроишь такой праздник для нас с женой?

К кому это он обращается, кум? Оказалось, что к следователю. Тот для вида возмутился, напомнил, что он тут по служебному положению и ничьим кумом являться не может. Но потом отвел Федора в уголок и что-то ему там шепнул тихонько.

На бледном лице Степана появилась ехидная ухмылка. Кажется, он понимал, что бабка Сусанна с сыном полностью своего клада не увидят уже никогда. Слишком много в окрестных деревнях имелось народу, кто имел к этой парочке претензии, требующие морального удовлетворения. Не один лишь Федор пострадал от проделок бабки Сусанны, обратившей свои таланты и знания во зло людям.

– Что же со старухой? В больнице она выглядела не больно-то хорошо.

– Жить будет!

– А сынок ее? Костя?

– И на его счет у врачей хорошие прогнозы. Травм у него на теле много, но ни одна из них не несет в себе серьезной угрозы для жизни.