– Это, в конце концов, всего четыре раза в год, – сказала Гонория Лиддиард, завладевая последним волованом с перцем чили и сливочным сыром. Его гофрированные оборочки напоминали только только прорезавшиеся крылышки младенцев ангелочков. Гонория, как таблетку, положила «ангелочка» на свой толстый язык и проглотила целиком.

«И это уже восьмой», – спокойно заметила про себя Эми.

– Уж как нибудь мы могли бы с этим справиться, – заключила Гонория.

Пожалуй, «мы» – это было сильно сказано. Гонория быстро отметала большинство имен, которые называли другие, но сама редко кого предлагала. Всех пришедших она считала никуда не годными и частенько отзывалась о них очень грубо, иной раз даже не дождавшись их ухода.

– Мы могли бы пригласить Фредерика Форсайта, – внес свою лепту Рекс, который сейчас корпел над триллером о наемном убийце по кличке Гиена и его попытке прикончить Саддама Хусейна.

– Бесполезно, – поморщился Брайан. – Эти люди вечно притворяются, будто у них нет времени.

Довод был убедительный. Среди людей, у которых за последние несколько лет не нашлось времени выступить перед писательским кружком Мидсомер Уорти, числились Джеффри Арчер, Джилли Купер, Мейв Винчи и Сью Таунсенд. Правда, последняя прислала очень милое письмо и свою книгу в мягкой обложке с автографом.

Только раз они добились относительного успеха. Увенчанный всеми возможными лаврами и осыпанный всеми наградами поэт, которого ожидала автограф сессия в каустонском книжном магазине «Черный дрозд», согласился в тот же вечер прийти и побеседовать с ними. Это был сущий кошмар. Он пробыл всего час, только и делал, что пил, зачитывал вслух рецензии на свои стихи и рассказывал о разрыве с любовником. В конце концов он разрыдался, и Лоре пришлось везти его в Лондон на машине, поскольку все мужчины отказались от этой сомнительной чести.

В итоге им оставалось довольствоваться знаменитостями поскромнее: корреспондентом из «Эха Каустона», ассистентом продюсера (мальчиком на побегушках) с городской коммерческой радиостанции, а также местным жителем, который время от времени печатался в журнале «Практическая деревообработка» и считал себя персоной слишком значительной, чтобы посещать кружок на постоянной основе.

– А как насчет идеи, которая пришла тебе за завтраком, милый? – Сью Клэптон робко улыбнулась мужу с другого конца гостиной.

Насколько неряшлив был он, настолько же аккуратной и приличной выглядела она, с этими ее заложенными за уши длинными прядями цвета молочного шоколада и большими круглыми очками в пестрой оправе. Юбка в пол, цвета клевера, с узором из мелких маргариток, имела коварный запах, и ноги свои, в неуклюжих кожаных сабо, Сью составила тесно, сообразуясь с приличиями.

– Помнишь?

– Да помню, помню. – Брайан вспыхнул от раздражения. Он то собирался преподнести свое предложение этак равнодушно, с прохладцей, небрежно подбросить его, когда перебранка достигнет высшей точки. – Есть у меня один знакомый, который мог бы – повторяю, мог бы – прийти побеседовать с нами.

– Что он пишет?

– Он не пишет. – Брайан самодовольно улыбнулся Джеральду. – Он креативщик. – Брайан хихикнул и обвел всех насмешливым взглядом. Было ясно, что никто толком не представляет, с чем это едят. Типично. – Слыхали про Майка Ли ?

– Ну, это была бы большая удача, – пропела Лора, закинув одну элегантную, туго обтянутую медового цвета чулком ногу на другую.

Шелковый шорох произвел впечатление на всех мужчин, кроме одного, на которого, собственно, был рассчитан.

Как хотела бы Сью иметь такие ноги! Как хотел бы Брайан, чтобы у Сью были такие ноги! Гонория сочла это движение Лоры в высшей степени вульгарным.