Но питерским ликвидаторам так и не пришлось пустить в ход свои «калаши» и «узи». Совершенно неожиданно зарвавшегося мурманского отморозка прикончил совершенно посторонний человек, имевший к нему личные счеты и пользовавшийся в Мурманске дурной славой. Звали убийцу Бабая Михаил Юрьевич Таганцев, но больше его знали под кличкой Норвежец. Это не было воровским погонялом: Норвежец вышел не из урок, а из рядов советской милиции. Когда-то он служил в мурманском УВД, в угрозыске, говорят, расследовал дела, связанные с контрабандой в мурманском порту, по роду деятельности завязал тесные контакты с гэбэ и таможней и с погранцами, а потом, в пору «дикой приватизации», пользуясь полезными знакомствами, умудрился хапнуть в Мурманске самые лакомые куски госсобственности от рыбокомбината до хлебозавода. Норвежцем прозвали его за то, что, когда после дефолта девяносто восьмого он задолжал крупные кредиты московским коммерческим банкам и отказался их возвращать, за ним развернули серьезную охоту, но он обвел охотников вокруг пальца, скрывшись в Норвегии. А когда в двухтысячном году в стране подули новые ветры и на высокие кресла уселись стародавние кореша Миши Таганцева из МВД и погранслужбы, он вернулся из эмиграции с решимостью восстановить прежнюю свою власть в Мурманске, и не просто восстановить, но укрепить ее и упрочить и расширить свои владения… Словом, Норвежец стал медленно, но верно захватывать власть в портовом городе. Для поднятия собственного авторитета Таганцеву надо было совершить нечто дерзкое и запоминающееся: славный подвиг, который пришелся бы по нраву многим — и властям, и простым обывателям. Таким подвигом Норвежца <style name="9pt20">и. стало убийство Бабая. Впрочем, обскакав засланных воровских палачей, Норвежец гарантировал себе разлад — это если мягко сказать — с Филатом. Но, видно, он <style name="9pt20">знал, что делал.

И после этого знаменательного события, во избежание <style name="9pt20">смуты в городе и чтобы малость охолонить прущего напролом Норвежца, воровская сходка, с ведома и одобре<style name="9pt20">ния Филата, поставила смотрящим Плешивого. Николай Петрович, прибыв в Мурманск, немного осмотрелся <style name="9pt20">и быстро навел порядок. Впрочем, особого сопротивле<style name="9pt20">ния он не встретил. Все, и криминальные авторитеты, <style name="9pt20">и законопослушные коммерсанты так устали от вызван<style name="9pt20">ной Бабаем кровавой неразберихи, что с радостью встре<style name="9pt20">тили именитого вора в законе. Хотелось порядка и покоя.

Плешивый не зря носил воровскую корону. Несгиба<style name="9pt20">емая воля и беспощадность к врагам сочеталась в нем <style name="9pt20">с искренней справедливостью и, как ни странно, с настоящим добродушием. Лить кровушку не доставляло <style name="9pt20">ему никакого удовольствия, и к силовым мерам он при<style name="9pt20">бегал только в случае крайней необходимости.

Но все же он был истинным сыном своего племени, <style name="9pt20">во время скитаний по лагерям многое повидал и понимал, что порядок в этом сумбурном и сумрачном мире приходится наводить железной рукой. Он гордился тем, что ему доверили поддержание порядка в этом далеком и богатом северном городе. Непонятки, конечно, были, <style name="9pt20">но главное, что перестали убивать средь бела дня прямо <style name="9pt20">и подворотнях.