Самородов помрачнел.

— Я тебе не рассказывал об этом, Стасик. У меня племянница была в Питере. Семнадцать лет девчонке было. Подсела на героин, дуреха. Вколола себе однажды дозу и заснула… Вечным сном. А ее мать, моя сестра младшая, не вынесла и руки на себя наложила. Вот такие дела. Так что я эту наркоту… Вернее, не наркоту, а тех сволочей, которые ее толкают несмышленым мальчикам и девочкам… Я бы их без суда и следствия на месте к стенке ставил! По моему закону… — Самородов разволновался, отчего побледнел еще больше. Но он взял себя в руки и продолжал уже спокойно: — Открытая война с Таганцевым вам, ребятки, не по зубам. А вот кровь ему попортить, прижать его прихвостней по одному — дело хорошее. А заодно попытаться выведать, как идут поставки в городе. И самое главное — выйти на Петракова. Ведь именно он отслеживает канал между Таджикистаном и Мурманском.

— Что надо сделать конкретно? — спросил Стас. Ему было важно знать, ограничивает ли Самородов его деятельность какими-то рамками или же у него на этот раз полностью развязаны руки. Второе, конечно же, было бы предпочтительнее. У него уже чесались руки заняться городскими барыгами. Силы неравны, но, как говорится, «будем посмотреть»… Самородов ответил именно так, как и рассчитывал Стас:

 — Смотри по обстановке. Сначала оцени общую ситуацию. Ты же еще толком ничего не знаешь. Только с моих слов. Не торопись и не наломай дров. То, что основная наша цель — развалить наркобизнес Таганцева, думаю, тебе и так понятно.

— Да уж сообразил, — с усмешкой отозвался Стас.

 — Сразу ни во что не ввязывайся. Пока только наблюдай. Кстати, крепкие ребята тебе и тут понадобятся. За новые дела не берись пока, за исключением слишком серьезных случаев. Как с той девушкой, у которой машину отобрали и избили. Как она?

— В больнице месяц пролежала. Зубы ей выбили, сволочи… Такая красивая девчонка! Лицо порезали… Ужасно! Самородов взглянул на часы:

— Ну, брат, тебе пора, а то на поезд опоздаешь. Проходящий питерский стоит тут минуты две всего. Своих береги, Юлю особенно. На рожон не лезь. Отморозки Таганцева разговаривать много не любят — сразу же хватаются за ножи и стволы.

 Самородов стал вылезать из машины.

— Не надо, Игорь Васильевич! — запротестовал Стас. — Чего вам ходить? Не маленький, сам сяду в вагон!

Отставной каперанг махнул рукой и сердито нахмурился:

— Чего я, совсем уже больной старичок? За кого ты меня принимаешь?

Они направились к покосившимся стеклянным дверям. В тесном зале царила обычная вокзальная сутолока.

Стас мысленно был уже дома, в Мурманске. Отдохнул он <style name="107">в коттедже на берегу озера здорово, теперь предстояло поработать. Искоса поглядывая на невеселого Самородо<style name="107">ва, он понимал его тоску. Ему действительно был плохо.

Они вышли на перрон. Лица обдал порыв студеного воздуха и запах гари. Раздался далекий свисток поезда, и гнусавый женский голос лениво произнес из невидимого репродуктора: «Скорый пассажирский поезд Петербург — Мурманск прибывает на первый путь. Будьте осторожны!»

Самородов обнял Стаса и тихо произнес на ухо:

— Удачи тебе, сынок!

Глава 6

Болт не спеша спустился по лестнице в гостиничный вестибюль. Он здорово устал от почти двухчасового толковища, но все же был доволен проделанной работой. Разговор с таджиками состоялся, и был он предельно конкретный. Найти их тоже не составило ему большого труда, хотя они и поселились в неприметной частной гостинице «Прибой» на окраине города.