|
Стас увидел, как у него Над головой снова взметнулась палка, он хотел поднять руку, чтобы перехватить ее на лету, но рука не повиновалась… Он еле успел уклониться, когда палка со свистом рассекла воздух в сантиметре от его виска. И в этот момент из мрака уличных сумерек выкатились еще несколько фигур. Это были подростки в черных кожаных куртках — те самые, что последние дни паслись рядом С офисом юридической конторы «Щербак и партнеры». Они обступили Стаса с четырех сторон, отрезая ему пути к отступлению, и принялись осыпать его ударами кушаков и ног. Жестокое и умелое избиение продолжалось Очень недолго: пацаны внезапно налетели, как стая диких зверей, и столь же стремительно бросились врассыпную, когда Стас, обессилев, рухнул на асфальт.
Он потерял сознание всего лишь на несколько секунд придя в себя, попытался встать, но не смог. В голове шумело, правое ухо почти не слышало, страшно болело Правое плечо, куда пришелся самый первый удар палкой, — видимо, это была бейсбольная бита, — и боль <style name="96">Выдавалась по всей руке: он даже не сумел опереться <style name="Candara5">Н<style name="64">а нее. Юля, сквозь зубы бормоча проклятия, присела над ним: — Ты как, Стасик, ты как? Встать можешь? Минут через пять он окончательно пришел в себя и кое-как поднялся на ноги. На языке он ощущал сладковатый привкус крови. — Боже мой! — воскликнула Юля, разглядев его, как следует. — У тебя разодрана щека! Ты весь в крови! Вот сволочи! Стас потрогал пальцами окровавленную правую щеку и охнул от острой боли. — Ну вот, Юльчонок, теперь даже не смогу тебя поцеловать по-человечески, — попробовал он пошутить. — Отведу тебя в травмопункт — тебе надо губу залатать и перевязку сделать! Стас решительно покачал головой. — Нет, Юля, никаких травмопунктов! После того, что сегодня случилось с Ломоносовым, лучше нам держаться от них подальше. Зайдешь в травмопункт, а выйдешь оттуда прямиком в обезьянник… Пошли домой, перевяжешь… Ты же вроде на курсы медсестер в своем Нижнем ходила, сама рассказывала… Зашить сможешь? Девушка невольно рассмеялась: — Ну, разве что на швейной машинке… Да не надо тут шить — достаточно широким пластырем стянуть и все зарастет и так. До свадьбы заживет! — Видя, что Стас может самостоятельно передвигаться, она немного успокоилась. — Ты сможешь пешком идти, Стасик? — Смогу. Не у тебя же на закорках я поеду… <style name="a0">* * * <style name="a0">Когда они, выпускники Петербургского университета, приехали два года назад в Мурманск, Стас привел Юлю к себе в старенькую двухкомнатную квартирку, где они с тех пор и жили вместе. Квартира осталась ему от тетки, старшей сестры его матери, одинокой женщины с вечно печальным лицом, которая в восемь лет заменила ему мать. Стасику было пятнадцать, когда тетя Нюра <style name="9pt12">умерла от рака печени и он остался совсем один. Вер<style name="9pt12">нее, не совсем. Был у него взрослый наставник, морской офицер, которого он смутно помнил с детских лет, <style name="9pt12">когда еще мама была жива. Он к ним нередко захажи<style name="95">вал, и Стасик накрепко запомнил его запах — запах «лажного соленого ветра с моря. Звали того офицера Игорь Васильевич. А фамилия у него была Самородов… — И что, неужели Самородов сватался к твоей маме? — с нескрываемым интересом спросила Юля, осторожно промыв техническим спиртом рваную рану на правой щеке Стаса. — Молчи! Молчи! — хихикнув, поправилась она. — Сейчас только налеплю пластырь. Потом будешь рассказывать. |
