— Кто бы мог подумать, — растягивая слова, сказала Сильвия, — что из нашей маленькой куколки когда-то родится такая бабочка.

Анна усмехнулась про себя, услышав это банальное замечание.

— А ты все такая же, — заметила она. — Есть люди, которые никогда не меняются, даже если и кажутся другими. — Она разговаривала с Сильвией, но чувствовала на себе завораживающий взгляд мужчины, стоявшего рядом с ней, того, которого она уже успела прозвать про себя «Очи черные».

— Я вижу, ты в блестящей форме, — сделала комплимент Сильвия, не обращая внимания на ее колкий тон.

— И, разговаривая, больше не делаю ошибок, — напомнила ей Анна.

Сильвия порылась в сумке, словно искала забытую вещь, хотя в действительности хотела только скрыть замешательство.

— Мы могли бы встретиться как-нибудь, — предложила она, — мне было бы приятно видеть тебя.

— Мне тоже, — ответила Анна, — хотя времени чертовски не хватает. — И она не лукавила. Ее время, в самом деле, было по минутам расписано, а свободные от занятий часы распределялись между фортепьяно, верховой ездой, плаванием и теннисом.

— Адская жизнь у вас, — сказал спутник Сильвии, вступая в разговор. — Меня зовут Арриго, — представился он с простотой, которая показалась Анне волшебной.

— О, извини меня, Анна, — воскликнула Сильвия, — я была так рада встретить тебя, что забыла представить моего жениха, графа Арриго Валли ди Таверненго. — Она произнесла его титул, имя и фамилию медленно и раздельно, с явным намерением поразить Анну.

— Какое замечательное имя! Как у персонажа из рыцарского романа, — иронически прокомментировала Анна отчасти и для того, чтобы отвлечь внимание от двух красных пятен, которые появились у нее на щеках, когда граф Арриго пожимал ей руку.

— Увы, вкусы общества изменились, и рыцарские романы теперь не в чести, — вздохнул он, не сводя с нее восхищенных глаз. У него явно было чувство юмора, что подчеркивалось любезностью манер. — Имя Больдрани сегодня куда известней.

— Рыцарство во все времена имеет определенное обаяние. — Рождался приятный диалог, далекий от светских забот.

— Как поживаешь? — вмешалась Сильвия, чувствуя себя отодвинутой в сторону. — Ты мне ничего не сказала о своем отце.

— А ты меня ничего о нем не спросила. Как бы то ни было, благодарение небу, он здоров. Если хочешь, — продолжила она насмешливым тоном, — расскажу, как поживает мой брат. Ах да, ты с ним незнакома. Однако ты, конечно, слышала разговоры о нем, ведь он не сын Чезаре Больдрани — его фамилия Милькович. Джулио Милькович. История моей семьи, дорогой граф, — продолжала она, обращаясь к Арриго, — увлекательна, как роман. Если Сильвия еще не сделала этого, попросите вам ее рассказать.

— Ты, кажется, все еще в обиде на меня из-за этих старых шуток в колледже? — Сильвия вспомнила зеленые глаза Анны-девочки, полные злости и угроз. — Но мы могли бы стать добрыми подругами, хочешь? — предложила она.

— Мне далеко до тебя, — сказала с легкой иронией Анна. — Ты уже взрослая, а я все еще девчонка.

— Я позвоню тебе? — не хотела сдаваться Сильвия.

— Я уезжаю в Австрию до конца лета.

— Ну, если будет желание, позвони мне сама. Звони когда хочешь.

Они распрощались, и, подавая руку Арриго, Анна снова почувствовала легкое волнение, вызванное теплом его большой и сильной руки.