Я обрадовался цветущему татарнику! Уж на нем обязательно встретятся насекомые в этой мертвой пустыне. Хватаю сачок, морилку, фотоаппарат, спешу, заранее ожидая интересные встречи. И не ошибся. На лиловых цветках этого растения всеобщее ликование. И кого только тут нет!

Прежде всего, как за обеденным столом, на каждой головке расселось по несколько нарывников. Тут и крупные нарывники Фролова (вот где нашли для себя поживу!) и нарывники четырехпятенные, и нарывники-малютки. Кое-где среди них сверкают нарывники темно-синие с красными пятнами. Между нарывниками снуют пчелы. Великое разнообразие пчел: мегахиллы, андрены, галикты, колетты, антофоры! Все страшно заняты, торопливы, не в меру деловиты, добывают нектар, собирают пыльцу. Тут же крутятся осы — аммофилы, сфексы, эвмены, калигурты. Одна оса поразила своим видом: светло-розовая, с серебристой грудью и черными, как угольки, глазами, она была необычайно красива. За четверть века путешествий по пустыне я впервые увидал такую красавицу. Порхали здесь и бабочки-голубянки, бабочки-сатиры.

Все насекомые были удивительно безбоязненны. Я крутился возле них с фотоаппаратом, бесцеремонно поворачивал цветки, как мне было удобно, а шестиногая братия, справляя пиршество, не обращала на меня никакого внимания. Каждый был занят своими делами.

Впрочем, иногда жуки-нарывники, размахивая передними ногами, прогоняли пчел. Но не все, а только самые крупные, агрессивные.

Я быстро израсходовал рулончик цветной пленки, и, когда стало не с чем продолжать охоту, побрел к огороднику и показал ему пчел.

— Вот, смотрите, ваши будущие помощники, которые помогут повысить урожай! — сказал я старику. — А сейчас они остались живы только благодаря татарнику.

— И кто бы мог подумать, что эта паршивая колючка может стать моим помощником! — удивился огородник.

Потом вместе со стариком мы пошли на бахчу и там пригляделись к редким желтым цветочкам арбузов. Нет, на них не было такого безумного веселья насекомых, как на татарнике. Тот чем-то был привлекательней, наверное, вкусней и богаче нектаром. Но все же кое-когда на скромные цветки арбузов залетали те же самые пчелы. Потом, когда татарники отцветут, бахча как раз буйно зацветет желтыми цветками арбузов, и тогда вся эта трудолюбивая армада диких пчел будет служить делу урожая: на бахче замелькают пчелы — мегахиллы, андрены, галикты, колетты и антофоры, все так же они будут страшно заняты, торопливы, не в меру деловиты.

И всей этой полезной братии поможет, оказывается, злючка-колючка — сорняк татарник.

Как все в мире сложно, и как подчас относительны наши представления!

Татарник плохой и хороший

В сухое лето плохо растениям. Все съедают овцы, и там, где они пасутся, плохо всему живому, начиная с насекомых и кончая зверями и птицами. Ведь благополучие животного мира зависит в конечном счете от растений. Нет растений — нечем питаться и животным. Зависят от растений и насекомые.

Сильный перевыпас сразу меняет облик растительного мира. Исчезают травы, кустарники, нет цветков — нет и тех, кто питается нектаром: бабочек, пчел, ос, мух и многих других. Вместо съедобных растений, не испытывая конкуренции, развиваются растения несъедобные и такие ядовитые, как брунец, горчак розовый, татарник, адраспан.

Сегодня я несколько часов блуждал по горам Кегенского плоскогорья мимо сенокосов, посевов, выпасов. Хотелось найти местечко для обеда и одновременно для того, чтобы посмотреть на насекомых. Но всюду было голо, сухо. От долгих поисков мы запоздали с едой. Кое-как во впадине все же нашли ручеек, поднялись по его берегу. Но здесь основательно попаслась отара овец, и теперь вокруг ручья с одной стороны его выстроилось громадное войско крапивы, с другой — колючего татарника. Это растение почти отцвело, но кое-где виднелись его запоздалые, еще розовые цветки, и на них нашли приют многочисленные бабочки, несколько видов пчел да мухи-журчалки.