|
Сержант произнес с расстановкой: — Тут что-то не так. У меня на это нюх. Вы говорите неправду. Если вы любите Эмму, почему вы приехали в Сантьяго? — Ее муж нас подозревает. — У нее есть муж? No es muy agradable [это не очень-то приятно (исп.)]. Вы католик? — Нет. Сержант взял со стола открытку и снова принялся ее изучать. — Крест на окне вашей спальни — это тоже не очень красиво. Как она объяснит это мужу? Уормолд быстро сообразил: — Ее муж слепой. — Опять некрасиво. Совсем некрасиво. — Стукнуть его еще разок? — спросил один из полицейских. — Погоди. Я сначала его допрошу. Вы давно знакомы с этой женщиной, Эммой Гассельбахер?. — Неделю. — Неделю? Все, что вы говорите, очень некрасиво. Вы протестант и распутник. Как вы познакомились с этой женщиной? — Нас познакомил капитан Сегура. Рука сержанта, державшая открытку, застыла в воздухе. Уормолд услышал, как у него за спиной крякнул полицейский. Все долго молчали. — Капитан Сегура? — Да. — Вы знаете капитана Сегуру? — Это приятель моей дочери. — А, так у вас есть дочь. Вы женаты. Это некр... — начал было он снова, но его прервал один из полицейских: — Он знаком с капитаном Сегурой. — Почем я знаю, что вы не врете? — Позвоните ему и проверьте. — Пройдет несколько часов, прежде чем я дозвонюсь до Гаваны. — Ночью мне из Сантьяго все равно не уехать. Я подожду в гостинице. — Или в одной из камер здесь, в участке. — Не думаю, чтобы капитану Сегуре это очень понравилось. Сержант задумался уже всерьез, продолжая одновременно разглядывать содержимое бумажника. Потом он приказал одному из полицейских проводить Уормолда в гостиницу и посмотреть его паспорт (сержант явно рассчитывал спасти таким путем свой престиж). Они дошли до гостиницы в неловком молчании, и только в постели Уормолд вспомнил, что открытка к доктору Гассельбахеру так и осталась на столе у сержанта. Он не придал этому никакого значения — утром пошлет другую. Как поздно человек начинает постигать все хитросплетения жизни, где иногда даже открытка может сыграть важную роль, и понимать, что нет такой мелочи, которой можно было бы пренебречь. Через три дня Уормолд сел в автобус и поехал назад в Санта-Клару; его «хилмен» был готов, и он добрался до Гаваны без всяких приключений. 3 Приехав в Гавану под вечер, он нашел пачку телеграмм. Ждала его и записка от Милли: «Что это ты выкинул? Сам знаешь кто (он этого не знал) ведет себя крайне настойчиво, хотя и вполне прилично, — ты не думай. Доктор Гассельбахер срочно хочет с тобой поговорить. Целую. P.S. Ушла кататься верхом в Загородный клуб. Серафину снимали фотокорреспонденты. Как, по-твоему, это слава?» Доктор Гассельбахер мог подождать. Но две телеграммы были срочные. «Номер 2 от 5 марта начинается абзац А проверка Гассельбахера дала сомнительные результаты точка будьте крайне осторожны при встречах с ним сведите их к минимуму конец». Винсента К.Паркмена отклоняли безоговорочно. «Контакта с ним не устанавливать повторяю не устанавливать точка есть подозрения он уже завербован американской разведкой». |
