Дядя Гриша повеселел:

— Я живо, я живо!

С прытью редкостной запряг он коня. Положили на санки бочку. Даже дед Опенкин и тот помогал.

Выпил дядя Гриша на дорогу стакан вина. Закутался в тулуп. Поехал.

Дорога в «Передовой» дальняя. Тянется она через соседние колхозы «Дубки» и «Грибки». Идет то полем, то лесом, дважды через овраг и уже у колхоза «Передовой» через речку Песчинку, как раз в том месте, где впадает в Песчинку их березинская Переплюйка.

В Дубках у дяди Гриши жил кум. Заехал дядя по дороге к куму. Рассказал ему, что едет в «Передовой» и почему. Похвастал про Доску почета. Пригласил, чтобы кум приехал посмотреть на его фотографию.

Выпили они в честь успехов дяди Гриши по стакану вина. Расцеловались. Поехал дядя Гриша дальше.

Приехал в Грибки. В Грибках у дяди Гриши жил свояк. Заехал дядя к свояку. Рассказал, что едет он в «Передовой» и почему. Похвастал про Доску почета. Пригласил, чтобы свояк приехал посмотреть на его фотографию.

Выпили они с дядей Гришей в честь его успехов по стакану вина. Расцеловались. Поехал дядя Гриша дальше.

Ехал, ехал и задремал. Дорога пустынная. Вечер. Да и вино, видимо, подействовало. На каких-то ухабах санки дважды подбросило. И один раз даже сильно. Но дядя Гриша не проснулся, лишь буркнул что-то во сне.

Приехал он в «Передовой», глянул — нет бочки.

Поводил дядя Гриша ошалело глазами и понял: случилась беда, потерял он дорогой бочку.

Развернул растяпа коня, помчался быстрей назад. В одном из оврагов и увидел пропажу. Вздохнул облегченно. Но, подъехав ближе, всмотрелся и ахнул. Вокруг бочки темное море. Видимо, во время падения вылетел из ее горловины кляп — вот и вышло почти все масло наружу.

Поохал дядя Гриша, поохал, взгромоздил бочку опять на сани. Стал думать, куда же ехать: в «Передовой» или назад в Березки?

Решил: «Поеду в «Передовой». Может, там не заметят и бочку примут?»

И верно. Не заметили. Прибыл дядя Гриша из-за своих задержек почти к встрече Нового года. Возиться с бочкой никто не хотел. Даже визитера за поздний приезд ругнули. Но дядя Гриша сам вызвался закатить ее на склад. А когда катил, нарочно кряхтел и приговаривал:

— Тя-яжелая…

На следующий день портрет дяди Гриши повесили на Доску почета. Первое и второе января были счастливейшими днями в его жизни.

Дядя Гриша с утра до вечера топтался около доски. И сам смотрел на себя, и проверял, многие ли люди подходят, и многие ли именно на его портрет смотрят.

А вечерами, сидя в избе, прикидывал, сколько ждать той минуты, когда наконец появится в газете о нем статья.

Статья появилась на третий день. Называлась она «Растяпа на пьедестале». Это был занозистый фельетон об истории с бочкой.

Портрет дяди Гриши с Доски почета немедля и безжалостно сняли.

После случая с дядей Гришей Савельев предложил внести некоторые поправки в порядок помещения портретов на Доску почета. Отмечая лучших, принимать во внимание не только количество выработанных трудодней, но и качество самой работы.

За погибшее масло с дядя Гриши удержали двадцать два трудодня.

Рио-де-Жанейро

Прошел год, и вернулась в Березки Глафира Носикова. Отбыла свой срок в заключении.

Глянули люди — глазам не поверили. Думали, вернется Глафира похудевшей, притихшей. Собирались ее пожалеть. Однако Глафира сияла как медный таз. А главное, наряд на Носиковой был такой, каких и в районе не носили, и в области, видимо, тоже. Приехала Глашка во всем необычном.

— Париж! — тыкала она на этикетку, выворачивая пальто.