– Да, обещали. И еще сказали, что будут лучшие места во всем Бостоне.

– Уверяю, так оно и есть.

Найджел потрусил на кухню и в ожидании уселся у пустой миски. Не успела Пейшенс появиться, как он начал виться у нее между ног.

Стюарт вынимал из сумки и разворачивал принесенные продукты: картофельный салат в контейнерах, жареную курицу и шоколадный торт. Да тут столько всего, что можно накормить целую армию.

– Где же это таинственное место для пикника? – спросила она. – Около Бостонской эспланады?

– Нет. Здесь, на крыше.

– На крыше особняка?

– Угадали. Лучшего вида не найти даже на эспланаде. Вот почему общество спасения предпочитает, чтобы Ана устраивала здесь летом барбекю.

Он указал на стенной шкаф в углу кухни:

– Транзисторный приемник все еще там на полке?

– По-моему, да.

– Замечательно. Прихватите и пару стаканов, а я устрою стол.

Пространство на крыше всегда восхищало Пейшенс. До несчастного случая Ана иногда пила там чай. В доме, где Пейшенс жила раньше, на крыше можно было поставить лишь пару пластиковых стульев или маленький столик, но крыша в особняке Аны – это открытая гостиная с диваном и мягкими креслами. И торшерами, конечно. По одному в каждом углу. Имелись два обогревателя на случай прохладной погоды, а вечнозеленые растения в горшках создавали атмосферу сада.

Первое, что сделала она как домработница, – это покрыла сверху мебель. Ей казалось немыслимым, что такая красота может запылиться.

Был чудесный летний вечер, словно созданный для того, чтобы сидеть и любоваться звездами. Почти полная желтая луна висела в безоблачном небе. Синий сигнальный огонь наверху башни-небоскреба Джона Хэнкока сообщал о хорошей погоде.

Стюарт открыл бутылку вина.

– Не возражаете? – спросил он. – Если хотите, есть вода…

– Нет-нет, лучше вино, – согласилась она, пусть от этого обстановка и будет похожа на свидание. – Ведь сегодня праздник.

– Конечно. Что за День независимости без тоста за свободу?

Пейшенс подошла к краю крыши и оглядела раскинувшийся перед ней город, мозаику крыш и светящихся окон.

– По-моему, отсюда видно ваш кондоминиум. Вон там. – Она указала на дом-башню вдалеке. – Но я не помню, чтобы разглядела крышу дома Аны с террасы.

– Нам придется как-нибудь помахать друг другу, чтобы проверить. – Он встал рядом с ней с бокалами вина в каждой руке. Передав ей бокал, он поднял свой со словами: – За свободу.

Пейшенс улыбнулась и тоже подняла бокал.

– Когда вы переезжаете?

– Думаю, в конце месяца. Я хочу убедиться, что Ана нормально передвигается, чтобы не перекладывать на вас всю тяжесть.

Пейшенс не питала иллюзий на свой счет – он привязан к своей тете, а… не к ней. Она уставилась в бокал, чтобы глаза ее не выдали.

– Что-то не так?

– Да нет, все так. Я просто подумала, что конец месяца не за горами. Ана расстроится, когда вы уедете.

– Ана? – Он придвинулся к ней, не давая возможности отвернуться от него.

Он ведь догадался, что она имеет в виду и Ану, и себя.

– Перестаньте. Вы же знаете, что она вас обожает. Она очень переживает, что лежит в больнице, когда вы приехали пожить у нее.

– И я переживаю, – ответил он. – Видеть ее в больничной палате… Я думаю о том, как она стареет. И какая слабая. – И добавил, глядя в бокал: – А мне хочется думать, что она всегда будет здесь.