Доктор Пат сменила обстановку. Когда Шайлер была у нее в последний раз, белоснежный кабинет выглядел словно холл суперсовременной гостиницы, выдержанной в стиле минимализма. Теперь же он напоминал причудливую и поражающую воображение «комнату смеха». Застекленные стенды, заполненные стеклянными глазами; кушетка, сооруженная из скрепленных вместе чучел животных, – все это было прикольно, но граничило с сумасшествием. На стенах висели венецианские зеркала, а на белых диванах лежали покрывала из шкур. Все в целом по-прежнему напоминало гостиничный холл, но сейчас тут, похоже, готовились к прибытию Вилли Вонки, а не Снежной Королевы.

– Здравствуйте, доктор Пат. Что это у вас тут стряслось? – Поинтересовалась Шайлер, проходя следом за врачом в процедурную комнату.

К радости девушки, процедурная по-прежнему выглядела совершенно обычно.

– Мне надоела химчистка. Белое очень трудно содержать в подобающем виде. – Доктор Пат улыбнулась. – Оливер, твоя мать спрашивала, что ты хочешь на обед, – бросила она племяннику, прежде чем закрыть за собой дверь.

Накануне вечером доктор Пат пришла в их гостиничный номер, чтобы осмотреть Шайлер и взять кровь на анализ, но за результатами велела явиться в клинику.

– Ну и что же у нас плохого? – Спросила Шайлер, присаживаясь на краешек стола.

Доктор Пат сверилась с медицинской картой.

– Ну что ж, все показатели крови вошли в норму, и по человеческим меркам, и по вампирским. Давление, щитовидка и все прочее тоже в норме.

– Но должна же быть причина.

– И она есть. – Доктор Пат отложила папку, прислонилась к стене и скрестила руки на груди. – Изоляция не идет на пользу бессмертной душе, – произнесла она. – Тебе нужно находиться среди тебе подобных. Ты очень долго была вдали, и теперь нервное напряжение слишком велико, твой организм как будто отравлен.

– Поэтому мне в последнее время было так паршиво? – Переспросила Шайлер. – Из-за того, что я жила вдалеке от других вампиров?

– Да, как ни странно это звучит, – кивнула доктор Пат, постукивая пальцами по стетоскопу. – Кровь взывает к себе подобным. Ты была одна, в состоянии стресса, вытолкнутая из сообщества. Мой племянник рассказал, что вы побывали на вампирском балу в Париже. Стало ли тебе лучше на время бала?

Шайлер задумалась. Тогда она была слишком возбуждена и не обратила на это внимания, но да, доктор Пат была права. Пока ее окружала Голубая кровь, Шайлер не испытывала приступов неудержимой дрожи. Не считая, конечно, тех минут, которые она провела в подземелье в одиночестве. В сотне футов под землей, вдалеке от всех – пока не появился Джек. А как только они с Оливером снова пустились в путь, дрожь тут же вернулась.

– «Плохо человеку, когда он один», – процитировала доктор Пат. – То же самое можно сказать и про Голубую кровь.

– А как же мой дедушка? Лоуренс ушел в изгнание. Он много лет прожил в одиночестве, вдали от своего народа. Однако же ни одного из моих симптомов у него не проявлялось, – возразила Шайлер.

– Твой дедушка, насколько я припоминаю, был бессмертным. Редкая разновидность. Те, кто способен переносить длительные периоды изоляции от сообщества. Он выбрал изгнание, зная, что сумеет справиться с этим. Физически и психически.

Шайлер обдумала поставленный диагноз.

– Какое-то это объяснение... чересчур простое, – в конце концов произнесла она.

– Знаешь, Шайлер, у Красной крови есть для этого специальное слово. Ностальгия – это не просто состояние рассудка. Это еще и сопряженные с ним физические симптомы. Твоя вампирская сущность делает тебя сильнее и быстрее любого человека. Но к тому же обостряет все твои человеческие недомогания. Ты, если так можно выразиться, получила лучшее от обоих миров.