— Сынок, — сказала Мэг, глядя им вслед, — наши переговоры прерваны.

— Теперь мы пойдем на холм, — сказала им Элин.

— Нет, — возразил Кашинг, — вначале вытопим жир для Ролло.

17

Как и предупредили стражники, живые камни ждали их у самых деревьев. Их были десятки, и со всех сторон собирались новые; они двигались быстро, ровно, временами останавливались; движение их было явно целенаправленным. Темные, некоторые совершенно черные, они достигали трех футов в диаметре. Они не образовали линию перед путниками, но собрались сзади, отрезая им отступление, как будто гнали их к Деревьям.

Мэг придвинулась ближе к Кашингу. Он взял ее за руку и увидел, что она дрожит.

— Сынок, — сказала она, — я снова чувствую холод. Как в тот раз, когда мы нашли живой камень.

— Все будет в порядке, — ответил он, — если мы сумеем пройти сквозь Деревья. Эти камни, кажется, направляют нас туда.

— Но стражники говорили, что Деревья не пропустят нас.

— Стражники придерживаются старой традиции, лишенной всякого смысла; они верят в это, цепляясь за свою веру. Вера позволяет им считать, что они продолжают дело, начатое древними. Они считают свою задачу очень важной.

— И все же, — сказала Мэг, — когда медведь напал на лошадей, стражники бросили нас и побежали за ними. Они не вернулись.

— Я думаю, это из-за Элин, — сказал Кашинг. — Видела их лица, когда они смотрели на нее? Они были в ужасе. Медведь, погнавшийся за лошадьми, вывел их из психологического шока и дал возможность убежать.

— Может, и так, — согласилась Мэг. — Но для людей прерий лошади — важная вещь. Без лошадей они погибнут. Лошадь — это их часть. Она так важна, что они побежали за лошадьми, несмотря ни на что.

Деревья возвышались перед ними — сплошная стена зелени, спускавшейся до самой земли. Они походили на гигантскую изгородь. Выглядели они как обычные деревья, но Кашинг обнаружил, что не может определить их вид.

Лиственные деревья с твердой древесиной, но не дуб, не клен, не вяз, не ясень. Листья их, шевелившиеся на ветру, танцевали, как листья всех деревьев, но вслушиваясь в их шелест, Кашинг подумал, что ему слышится шепот; если бы у него был достаточно острый слух, он мог бы понять, о чем они говорят.

Дрожащая Змея вокруг головы Ролло вращалась так быстро, что казалось, можно было услышать тонкий свист. Попутчики же приблизились, как будто искали защиты.

Эзра остановился не более чем в десяти футах от зеленой изгороди и застыл в своей обычной позе, сложив руки на груди, склонив голову, закрыв глаза. Чуть за ним опустилась на землю Элин, скрестив ноги, положив руки на колени и прикрыв голову рваным капюшоном.

Послышался новый звук, слабый звон; обернувшись, Кашинг понял, что это камни. Они образовали полукруг, соединившийся с Деревьями; камни располагались на равном расстоянии, не более чем в дюйме друг от друга, сплошной линией отрезав путникам отступление. Звон происходил от того, что камни, оставаясь на одном месте, слегка раскачивались, задевая соседа.

— Ужасно, — сказала Мэг. — Этот холод, он меня заморозил.

Получилась живая картина. Эзра стоял неподвижно; Элин не двигалась; Энди нервно подергивал хвостом. Попутчики совсем уже приблизились к ним, смешались с ними, радужные тени, казалось, сливающиеся друг с другом. Дрожащая Змея превзошла себя в яростном вращении.

Ролло негромко сказал:

— Мы не одни. Оглянитесь.

Кашинг и Мэг обернулись.