— Мы нашли его в этом обличье, и он предпочел его сохранить, — ответил Фарр, ошеломленный до того, что стал оправдываться. — Он был единственным странником, тайно двигавшимся через Хел.

— Не могло такого быть! И это называется соблюдением договоренности? Ты мог бы обыскать все дальние закоулки и пристани Обитаемого Мира и не нашел бы человека, которого я менее хотела бы видеть!

— Я сдержал слово, которое дал. — По лицу Дуака она догадывалась, что этот резкий и странный голос отдается и в его сознании. — Череп мой. Я больше ничего тебе не должен.

— Нет. — Она отступила от него на шаг, ее пальцы тесно сомкнулись вокруг пустого взгляда и неподвижной ухмылки черепа. — Ты оставил того, кого поклялся беречь, где-то в Хеле, где его преследуют мертвецы и может разыскать…

— Там не было никого другого! — Она увидела, что даже Дет слегка вздрогнул при этом отчаянном крике. Фарр шагнул к ней, его глаза недобро тлели. — Женщина, ты своим именем скрепила договор, который привел меня через этот порог, в дом, куда Эн принес этот череп, а с ним — мое последнее проклятие, и возвел меня в короли своих кухонных отбросов. Если ты не отдашь мне этот череп, клянусь…

— Ничем ты не поклянешься. — Она собрала отсветы со щитов, усилила их в уме и бросила желтой полосой перед Фарром. — И ты не тронешь меня.

— Ты можешь справиться с нами со всеми, ведьма? — мрачно спросил он. — Попробуй.

— Погоди, — внезапно вмешался Дуак. Он поднял руку ладонью наружу и задержал в воздухе, когда злобный взгляд Фарра переметнулся на него. — Погоди. — Отчаяние придало его голосу такую властность, что Фарр вмиг присмирел. Дуак осторожно обошел свет на полу, приблизился к Рэдерле и положил руки ей на плечи. Поглядев на него, она увидела вдруг лицо Илона: бледные угловатые брови, неспокойного цвета глаза. Ее плечи слегка дрогнули от внезапного прикосновения, ведь она девять дней не говорила ни с одной человеческой душой, и она увидела, как мука прорывается в его взгляде. Он прошептал:

— Что ты сделала с собой? И с этим домом?

Она хотела, даря ему ответный взгляд, поведать брату всю свою путаную повесть, чтобы он понял, почему ее волосы, распущенные и грязные, болтаются по спине, почему она спорит с мертвым королем о его черепе и как научилась создавать из ничего мнимый огонь. Но вид разгневанного Фарра связывал ей язык. И она лишь с усилием произнесла:

— Мы заключили договор, Фарр и я…

— Фарр. — Его губы образовали это имя почти беззвучно, и она кивнула, мучительно прочищая горло.

— Я заставила Халларда Черную Зарю дать мне череп. И просидела всю ночь, окруженная пламенем, и на заре заключила договор. Звездоносец шел через Хел в Ануйн; Фарр поклялся собрать королей, чтобы защитить его, в обмен на череп. Он поклялся своим именем, а также именами других королей Хела. Но он не выполнил свои обязательства. Он даже не попытался разыскать путника в чужом обличье; он просто взял под охрану первого же странника, идущего через Хел, которого нашел…

— Странник не возражал, — врезался в ее слова холодный голос Эверна Сокольничего. — Его преследовали. Он воспользовался нашей защитой.

— Разумеется, его преследовали! Он… — И лишь тут она по-настоящему постигла, сколь велика опасность, которую она навлекла на свой дом. Ее руки, державшие череп, похолодели, и она прошептала:

— Дуак…

Но глаза брата уже переметнулись с ее лица на арфиста.

— Зачем ты прибыл сюда? Звездоносец еще не достиг Ануйна, но ты должен был знать, что торговцы нам обо всем поведают.