— Откуда знаешь, что твоя природа — быть преступником, только потому, что ты родился в семье братвы? — спрашивает Клэр, ее проницательные темные глаза прикованы к моему лицу. — Что, если бы ты родился в моей семье? Разве ты не принял то, что тебя окружало? И, в конце концов, окружающая среда может измениться… обстоятельства меняются…

— Если бы мой отец был банкиром, — говорю я. — Тогда я не был бы собой. Все котята разных пород едят мышей.

— Ты ошибаешься, — говорит Клэр.

Ее противоречие вызывает у меня приятный трепет раздражения.

Мне нравится, что эта маленькая птичка спорит, как будто я не могу разорвать ее надвое, если она меня разозлит.

Но я не хочу разрывать Клэр надвое. Я хочу научить ее лучшим манерам.

Я хочу сжать ее… скрутить ее… наклонить над этим столом…

Я хочу оставить синяки от пальцев по всей ее бледной коже и посмотреть, будут ли у нее синяки того же цвета, что и веснушки…

— Я удивлена, что такой человек, как ты, полагается на судьбу, — говорит Клэр. — Разве не ты контролируешь себя? Я выбираю, кем хочу быть. Ни моя семья, ни мои обстоятельства.

— Тебе нравится так думать, Клэр, — мягко говорю я. — Но подожди год. Подожди пять лет. Этот огонь борца угаснет внутри тебя, задушенный уродливыми реалиями этого места. Твоей полной неспособностью изменить чью-либо жизнь к лучшему. В конце концов, ты вернешься к комфорту вечеринок и благотворительных советов, к таким же людям, как ты. Посмотришь в зеркало, и человек, смотрящий в ответ, будет тебе слишком хорошо знаком.

Мои слова вызывают на ее лице что-то вроде тошнотворного страха.

Она упрямо отвечает:

— Ты сам убедишься, что ошибаешься. Я буду здесь через год, через пять лет, и ты тоже. Надеюсь, тебе не потребуется так много времени, чтобы увидеть возможность другого пути.

Я ценю дух Клэр.

Я даже ценю ее ошибочную заботу обо мне.

Но я, блядь, ни за что не буду здесь через год.

Глава 4

Клэр

Я собираю свои бумаги и постукиваю ими по столу. Пытаюсь унять дрожь в руках, но не помогает. Понимающий взгляд Константина говорит, что он все замечает.

Он замечает все… во всяком случае, так он думает. И по какой-то причине мне интересно, замечает ли он то, чего не может, как будто у него каким-то образом есть шестое чувство или тонко настроенная способность восприятия.

В моих записях говорится, что он силовик Братвы и наследник трона своего отца, Артема Рогова.

Силовики заставляют других платить, это я точно знаю.

Люди такого калибра в Братве не добиваются успеха, оставаясь хорошими парнями.

Мне не нравится, как легко он влияет на меня. Я кровью, потом и слезами зарабатывала себе дипломы, проложила себе путь к престижной карьере, и один горячий, насыщенный тестостероном мужик уничтожает меня кривой улыбкой.

Нет… нет, не только улыбкой.

Мне нужно расслабиться. Или… что-то еще. Может быть, напиться. Уверена, что у Фелисити есть хороший запас алкоголя, которым она поделилась бы со мной, если я попрошу. Что бы ни было у меня внутри, должно быть уничтожено, чтобы возобновить профессиональное поведение при работе с Константином.

Я бросаю взгляд на часы.

— Наше время истекло, мистер Рогов, но перед уходом заполните эту анкету и подпишите для нашей следующей встречи.

— Зови меня Константином, Клэр.

Жар обжигает мои щеки, сердцебиение учащается.

— Я предпочту, чтобы вы называли меня доктор Найтингейл.