Я считаю, что это чушь собачья.

Но если Клэр будет продолжать лгать мне при данных обстоятельствах, это означает, что ей потребуется уровень убеждения, который невозможно применить в тюрьме.

14:20.

Свет гаснет с хлопком галогенных ламп.

Крошечная комната без окон погружается в темноту.

Я обхватываю рукой горло Клэр и начинаю тащить к двери.

Тащить ее за собой до смешного легко. Она, будто весит килограмм десять. У меня в два раза больше мышц. Она пинается, царапается, делает все, что в ее силах, чтобы разорвать мою хватку.

Я не беспокоюсь об охранниках. При отключении электроэнергии включаются генераторы, автоматически герметизируя все двери по периметру. Я заперт в блоке D, но охранники также заперты снаружи этих офисов.

К счастью, я не пойду этим путем.

Нужно только перейти из психиатрического отделения в лазарет.

Для этого мне нужно удостоверение личности Клэр.

14:21.

Я тащу ее к двери лазарета, проводя карточкой, не потрудившись снять ремешок с ее шеи.

Она брыкается так сильно, что потеряла одну из своих туфель. Ей удается пяткой пнуть мне в голень, чертовски сильно. Я сжимаю предплечье вокруг ее шеи, рыча ей в ухо:

— Прекрати это, блядь. За каждый мой синяк я дам тебе по заднице.

Когда дверь лазарета с щелчком открывается, я втаскиваю ее внутрь.

Пухленькая медсестра замечает нас, визжит, ныряя за свой стол.

Ей не о чем беспокоиться — у меня уже есть все, что нужно.

14:22.

Я подтаскиваю Клэр к ближайшему желобу для белья и бросаю ее вниз головой. Я скольжу за ней, катясь вниз по темной металлической трубе, пока мы не приземляемся на огромную кучу грязных простыней. Никита и Эрик ждут, одетые в темные комбинезоны, резиновые сапоги и толстые перчатки, которые носят все работники прачечной, чтобы защитить свои руки от агрессивных промышленных химикатов.

— Быстрее! — Эрик шипит на меня.

Вид двух моих братьев воодушевляет Клэр. Она понимает, что отключение электричества не было случайным, и что я действую не просто на эмоциях. Она вскакивает с простыней, пытаясь одновременно закричать и убежать от нас.

Я закрываю ей рот ладонью, поднимаю ее на руки и прижимаю к себе, как непослушного малыша.

Мы спешим к пустому грузовику для перевозки заключенных, подъехавшему ко входу.

Водитель смотрит на нас с выражением ужаса на лице.

— Мы договорились об одном человеке, — бормочет он. — А не о двоих! И не о гребаном заложнике!

Я толкаю Клэр в Эрика, снимая свою тюремную робу, обнажая украденную форму охранника под ней.

— Тогда я удвою гонорар, — говорю я. — Ты в любом случае вывезешь нас — так что лучше возьми пряник, чтобы я не использовал кнут.

Никита передает мне фуражку охранника.

Эрик затыкает Клэр рот кляпом, связывая ей руки перед собой.

Когда ее связывают, как индюшку, водитель неохотно поднимает фальшпанель к шкафу в полу грузовика, который охранники используют для перевозки наркотиков и другой контрабанды в тюрьму. Пространство было слишком маленьким для моего тела, но Клэр прекрасно вписалась внутрь.

Тем временем я занимаю свое место со стороны пассажира.

14:24.

— Поторопись, — нервно говорит водитель. — Если мы не будем у ворот к 14:25…

— Увидимся через пару месяцев, босс, — ухмыляется Эрик.

Он сидит тут по обвинению в мелкой краже. И скоро выйдет на свободу.

У Никиты остался еще один год. Он смотрит на грузовик, и его угрюмое лицо преображается детской тоской.

— А что насчет меня? — ворчит он.

— Не волнуйся, брат, — говорю я ему. — Вы оба выйдете раньше, чем думаете.