«Виктор, — снова обратилось ко мне капище, — это вопрос жизни и смерти твоих родных».

Я тяжело вздохнул.

«Я согласен».

И в этот момент мохнатая лапа капища зацепила когтями мою душу и вырвала её из тела. Я тут же понёсся по энергетическим разломам.

Это было не похоже на полёт. Я не видел землю с высоты, где летают птицы, но при этом различал структуры — магические каналы мира, его жизненные потоки. Это было невероятно странно и в то же время величественно. Раньше я никогда не рассматривал свой мир с такого ракурса. А теперь видел всё и понимал, почему в одних местах магии больше, а в других — меньше. Где-то были настоящие узлы силы, где сходились и расходились могучие потоки энергии, а в других местах царила пустота — никакой магии, совсем ничего.

Так я нёсся и нёсся сквозь пространство. Время утратило свою сущность — я не мог сказать, сколько это длилось: пять минут или целый час. Не знаю.

Но главное — меня буквально вышвырнуло из капища. Хотя нет, не совсем… Я уже не находился на территории академии. Моя духовная сущность оказалась в горах — и притом совсем рядом с капищем.

Я увидел альбиноску, которая камлала над моей матерью. Точнее, над её телом. Бубен, трещётки, странная повязка на глазах у женщины и даже одежда с обилием маленьких камешков, увязанных в узелки — всё выглядело чудно и непривычно.

Я видел, как женщина старается, как пытается вырвать мою мать из оков бессознательного состояния. Но ничего не происходило. Она не могла докричаться до души Гориславы. Я её слышал, а вот мать…

Оглянувшись, я с замиранием сердца уловил знакомые черты в одинокой озябшей фигуре, обнимающей себя руками. У капища шатаясь и слепо озираясь по сторонам, стоял дух моей матери.

Глава 6

За несколько секунд наблюдения я сделал вывод: душа моей матери не видит и не слышит своё тело — и даже альбиноску, которая камлала над ним. Зато она каким-то образом улавливала вибрацию… песню, зовущую её с той стороны. То есть не слышала звуки, а чувствовала их. Но при этом Горислава смотрела прямо перед собой, словно ослепшая, и не могла понять, откуда именно доносится этот зов.

Меня прошиб озноб, если, конечно, можно говорить о душе в таких выражениях. Я осознал ужасную правду: душа матери была рядом с телом, но при этом невероятно далеко от него, потому что просто не могла его найти. Это было настолько страшное и жуткое открытие, что я даже растерялся на несколько секунд.

Но затем я понял, зачем здесь очутился. Капище позвало меня не просто так. Оно рассудило, что я единственный, кто может помочь матери снова обрести своё тело.

Я подошёл к маме и обнял её. Она сразу же повернулась ко мне и спросила:

— Витя? Но как⁈ — и в её голосе слышался неприкрытый ужас, словно она призрака увидела.

Хотя, а что в этом было неправдой? Мы оба были бесплотны, но друг для друга ощущались, словно обычные люди в физическом мире.

— Спокойно, мама, — сказал я мягко. — Сейчас всё будет хорошо. Ты вернёшься к нам.

Одной рукой я придерживал её хрупкую ладонь, второй обнял за талию и осторожно повёл к её телу.

— Ты видишь? — спросил я. — Ты видишь своё тело?

Но в этот момент альбиноска вдруг перестала петь. Она резко замерла, уставилась на меня, схватила ритуальную колотушку и начала стучать ею в мою сторону:

— Изгоняю духа! Изгоняю! Чужой! Изыди! Горислава, приди! А ты изыди! — кричала она так, словно я был самым настоящим врагом, при этом я слышал ужас в её голосе.

— Да засунь ты эту колотушку себе знаешь куда! — рявкнул я, потому что альбиноска мешала мне, и у меня никак не получалось задуманное.

По тому, как испуганно она отшатнулась, я понял: возможно, она меня услышала.