Вся эта отповедь звучала довольно смешно, при том, что сама вырядилась в этот раз откровеннее некуда. Её короткая беленькая распашонка открывала больше, чем скрывала.

При этом во всё время разговора мне приходилось тщательно смотреть в её глаза, именно в верхние. То есть она сама как будто всё сильнее меня провоцировала и сама же меня в этом укоряла.

Но, несмотря на всё это, мой мозг продолжал работать, поэтому я запомнил всё, что она сказала, и отметил, что нужно поговорить с дедушкой.

Однако на самом деле, только что, своими словами, она меня повергла в шок. Вариантов могло быть два. Девчонку ещё совсем мелкой могли усыновить Рароговы.

И второй вариант мне нравился куда меньше. Она была из другого клана, но дед почему-то решил сказать, что она Рарогова. Зачем ему это надо было? Непонятно. Это тоже нужно будет узнать.

Я решил, что сегодня больше не буду испытывать терпения Азы, и пошёл в резиденцию, попрощавшись с ней. Она отвернулась от меня и растворилась, не сказав ни слова.

«Ну ничего, ничего, — подумал я. — Я ещё тебя приручу».

Нам тут нужно было ещё частенько появляться, тренироваться, поэтому портить отношения с хозяйкой этого места я не собирался.

Только вот на сегодня разговор, конечно же, был окончен.

Я поднялся в кабинет старой резиденции, перед этим поздоровавшись с Евпатием, и увидел на рабочем столе довольно большой склад различных вещей. Назначение многих из которых мне было немного непонятно.

— Евпатий, — позвал я. — Что это?

— Это все артефакты, которые есть в доме… Ну почти, господин Виктор, — ответил тот. — Тут вот что я нашел. И это сумка, в ней продукты не портятся долго-долго. Можно хранить по несколько месяцев. Очень полезная в хозяйстве вещь. Вот ножи, которые совсем не тупятся, затачивать не надо. Бурдюки, в которых вода совсем не тухнет и молоко не прокисает. Вот еще непромокаемые плащи есть, под дождем хорошо ходить.

— Ого, — хохотнул я, — какие у тебя тут интересные вещички припрятаны. Может, у тебя и плащ-невидимка есть?

— А то, как же, — проговорил Евпатий. — Имеется, конечно.

— А ты, может быть, и сам им пользуешься? Я-то тебя не вижу.

— А вы хотите меня видеть? — в голосе домового сквозило удивление.

— Ну, желательно, Евпатий, — проговорил я. — Как-то привык видеть того человека, с которым разговариваю.

И тут передо мной появился коренастый старичок ростом, больше похожий на гнома, с тёмной бородой и тёмной шевелюрой. Глаза его были немного на выкате и бегали туда-сюда, но больше всего внимание привлекал широкий и огромный нос.

— Вот и здравствуйте ещё раз, господин Виктор, — проговорил домовой.

— И тебе. Рад тебя видеть, — я оглядел небольшого старичка. — Ты прям живчик, я смотрю. И такой… даже в люди с тобой выйти можно?

— В люди? Не-не, — сразу же покачал головой домовой. — Я местный. Мне из дома выходить нельзя.

— Понятно, — проговорил я. — Но всё равно могу тебе сказать, что ты очень импозантный мужчина.

— От вам спасибо, — проговорил домовой и почесал в затылке. — Вот, собственно, плащ-невидимка, — он своей короткой ручонкой с толстыми пальцами отложил свернутую вещь. — Вот сумка, вот бурдюк, вот ещё один.

— Спасибо. А вот по этим, — я указал на артефакты, назначение которых пока оставалось для меня тайной, — что скажешь?

— О, кто ж их знает, — ответил Евпатий. — Я собрал всё, что было. Вот и да. А что к чему, откуда ж мне знать? Вы ж почитайте. Тут в кабинете полно книг. Наверняка и про все артефакты написано.

Таким образом, назначение некоторых артефактов стало известно сразу, а назначение других предстояло ещё выяснить.