Мне вспомнился застывший силуэт деда.

— Пусть меня считают человеком, который пытается узурпировать царственную фамилию. Плевать. Свой род я буду основывать именно с этой фамилией, под которой раньше жили императоры Тохарской империи.

— Класс, — выдохнул Тагай.

Остальные молчали, замерев, боясь спросить о чём-либо.

— Почему я вам это всё говорю? Потому что всем вам я предлагаю в этот род вступить. Сами подумайте: кому это выгодно, кому не выгодно. Никого специально я втягивать не буду. С кем-то из ребят я уже… — я посмотрел на Тагая, Костю, — мы уже обменялись кровными клятвами, побратались. Для меня вы почти братья. Я знаю, что у кого-то есть свой род, как у Тагая. Ты будешь главой своего рода, фактически.

Мне надо было сейчас очертить границы будущих взаимоотношений.

— Но мы можем создать клан дружественных родов. Никто не заставляет выходить вас из своего рода и входить в мой. В перспективе род и дальше будет разрастаться, будет обрастать землями. Например, для тебя, Костя, для твоего отца это перспектива работать не только на империю, но в будущем и на две. Для Артёма… Тут уж решай сам. При нынешней ситуации ты сам понимаешь, как к тебе будут относиться здесь и как к тебе могут относиться в другом месте под другой фамилией. Ты выйдешь из изоляции и станешь полноправным членом общества. Также и Мира. Под другой фамилией ты сможешь полноценно жить не на Байкале в резервации, а в другом роде, выйдешь из этого добровольного заточения.

Мне показалось, что я достаточно точно сформулировал основные постулаты.

— Думайте. Никого не принуждаю, но всем вам предлагаю. Перспектива такая, как я вам её описал. Дальнейшее решение зависит только от вас. Пока это не горит, потому что я только-только об этом задумался. У вас есть время, чтобы всё взвесить и самим для себя понять, что вам вообще нужно. Но имейте в виду, что такая возможность есть, и мы будем стоять друг за другом горой. И всё всегда делать сообща. Думайте, решайте.

Оставив друзей в некотором размышлении над моими словами, я пошёл на берег озера. Я чувствовал, что мне тоже надо отдохнуть и привести мысли в порядок. И первым же, кто следом за мной вышел, был Артём Муратов. Он подошёл и спросил разрешения сесть рядом.

— Да, конечно, — ответил я.

Артём удобнее уселся, глянул на пар, поднимающийся от поверхности озера, и сказал:

— Я прекрасно понимаю, что ты очень щадил все наши чувства по очереди и прекрасно вижу, что ты мне даёшь возможность новой жизни, в том числе. Если мы пойдём в Новую империю, то там меня никто не будет знать и не будет этого пятна предателя. Также я понимаю, что моя бабушка не вечная. Если она умрёт, точнее, когда она умрёт, то ко мне будут относиться очень и очень плохо. На данный момент она мой единственный щит, а она уже очень и очень стара. Поэтому я благодарен тебе за предложение, искренне благодарен, и скорее всего я им воспользуюсь.

Он развёл руками.

— Единственное, что мне нужно, — это предупредить бабушку. Наследный титул она мне не оставит, об этом есть прямое указание императрицы. Собственно, если я перейду к тебе, скорее всего, я сменю в том числе и фамилию, чтобы меня не ассоциировали ни с Муратовыми, ни с отцом тоже.

— Кстати, да, — сказал я в ответ на эту тираду. — Не хотел тебе говорить, но по поводу твоей бабушки я разговаривал с Аграфеной Петровной Бабичевой. Просил её заехать, но не знаю, насколько она смогла переступить через себя.

Тут Артём улыбнулся:

— Да, я знаю.

— Откуда? — удивился я.