Техника, еще вчера стоявшая на площадке, исчезла, только кромсали склон колеи от танковых траков и колес тягачей. Танки забрались повыше, к самой опушке, но даже с такого расстояния Каргин разглядел угловатые корпуса и приземистые башни «Челленджеров». [61] Старые машины, неуклюжие, медленные, однако пушка сто двадцать миллиметров, а к ней – пятьдесят снарядов… Рассмотреть в деталях батареи он не смог, лишь стволы торчали меж кустов, но три вертушки, крейсировавшие над котловиной, не увидел бы только слепой.

    «Шмели» уже висели у ворот ангара, и в каждой боевой консоли виднелось по ракете. Две на машину вместо шестнадцати, отметил Каргин. Зато мощные, ПТУР «Вихрь». Бункер ими не разворотишь, но если врезать по башне «Челленджеру», мало не покажется…

    – Гляди-ка! – Влад дернул его за рукав. – Там, у бункера… Знакомые все лица! То есть морды!

    Каргин повернулся, закусил губу, сделал шаг, и тут же взревели охранники:

    – Стой, где стоишь, свинья!

    – Стой, чтоб тебе мокрым джариром удавиться!

    – Ни с места, пес!

    Перфильев сплюнул.

    – Стараются, сучьи дети! Усердие перед начальством кажут!

    Из бункера, через узкую дверь, один за другим выходили люди. Четыре телохранителя-гвардейца с оружием наизготовку, минбаши Дантазов, светлый эмир Чингиз Мамедович, троица военных чинов в мундирах, то ли советники, то ли адьютанты, и еще два охранника. Потом небольшой перерыв, и в дверном проеме возникла знакомая белая фигура шейха Азиз ад-Дина – он поглаживал бородку и задумчиво озирался по сторонам. Следом, как два таких же белесых привидения, вышли его секьюрити, а за ними – Баграм, выполнявший, очевидно, функцию переводчика. Снова пауза. Затем охрана заняла позицию по обе стороны двери, гвардейцы вытянулись и дружно стукнули в грудь кулаками. Показался президент Курбанов, неторопливо прошагал к арабу, остановился рядом с ним, выдавил улыбку. Нукер и военспецы начали что-то объяснять, то размахивая руками, то предлагая высоким персонам заглянуть в бинокли; Баграм торопливо переводил, шейх с президентом внимательно слушали, Таймазов со скучающим видом поглядывал по сторонам. Смотрел на небо, на далекие горы, на склон, изрытый воронками и траншеями, но только не на Каргина.

    – И этой скотине мы ятаган преподнесли! – с горечью молвил Перфильев.

    – Еще я ему шпагу обещал, толедский клинок с сапфиром, – отозвался Каргин. – Теперь не дождется!

    – Только и радости, – буркнул Влад и перевел глаза на «косилки». – По два ПТУРа нам подвесили… Негусто! Совсем в обрез. Что будем делать, Леша?

    – Погоди, не торопись. Сейчас нам вводную дадут, – произнес Каргин.

    К ним шагал минбаши Дантазов. По случаю маневров был он не в светлом штатском костюме, а в офицерском френче и галифе, заправленных в сияющие хромовые сапоги. Правда, погон и знаков различия не было, но френч перепоясывали ремни, на груди болтался бинокль, а о правую ягодицу хлопала внушительная кобура. Лицо украшал большой, но уже поблекший синяк.

    Не доходя четырех-пяти шагов, Нукер остановился и кивнул на «косилки».

    – Баки машин заправлены полностью. Ваш боезапас: две ракеты, двести пушечных снарядов, пулеметы – по штатному расписанию. Ясно?

    – По штатному расписанию должно быть пятьсот снарядов [62] и шестнадцать ракет, – возразил Каргин, любуясь синяком на челюсти Нукера.