Однако Асруд дорожил этой вещью. И не любил, когда ее трогали! Что это – старческая причуда, привычка к чему‑то знакомому, всегда находившемуся под руками, или здесь кроется нечто большее?

Блейд снова вздохнул и приступил к изучению рукояти. Серебряная, как и следовало ожидать. Камни, мелкие рубины или гранаты, заделаны глубоко, чтобы не давить на ладонь. На конце – украшение: миниатюрная, сплющенная с боков головка демона с длинным носом и выступающими зубами. Здесь рукоятку охватывало тонкое кольцо, не больше десятой дюйма в ширину – будто на демона надели ошейник.

Задумчиво отхлебнув вина, Блейд безрезультатно попытался покрутить колечко, но оно явно было заделано намертво. Он нажал на каждый из дюжины камней – с тем же успехом. Потом осмотрел сочленение клинка и рукояти и поскреб это место ногтем. Никаких хитростей! Нижняя часть лезвия была залита в рукоятке свинцом – обычная примитивная технология крепления клинка, с которой он встречался не раз.

Бутыль из темного мутного стекла опустела наполовину, не приблизив его к разгадке секрета. Взглянув на нее, Блейд вдруг хлопнул себя по лбу и, подойдя к одной из стенных полок, начал копаться среди чистых свитков из пергамента и тонко выделанной рыбьей кожи. Где‑то здесь он видел… Вот! Вот она! Он с торжеством вытащил из‑за чернильного прибора грубую лупу. Эти айдениты просто молодцы! Уже шлифуют стекло… Кажется, бар Занкор говорил, что у некоторых флотских капитанов есть подзорные трубы…

Взяв со стола кинжал, он подошел к окну. Был ранний вечер; солнце, висевшее над западной Садовой стеной, еще давало вполне достаточно света. Блейд поднес лупу к голове маленького дьявола и увидел то, что он искал с таким упорством: на длинном серебряном носу и клыках были царапинки, в которых просвечивал другой, более темный металл. Железо!

А железо, как известно, гораздо прочнее серебра и лучше подходит для ключей. Особенно к неподатливым замкам.

***

– Рахи? – Блейд резко обернулся; в дверях стоял бар Занкор. – Так и думал, что найду тебя здесь, – с удовлетворением произнес целитель, шагнув в комнату. Он заметил в руках у Блейда лупу, и глаза его блеснули. ‑Кажется, носитель тайны сделал шаг к ее разгадке?

Блейд неторопливо отошел от окна, бросил на стол кинжал и прозрачное выпуклое стекло в бронзовой оправе, потом достал из шкафчика вторую чашу. Пришло время выяснить кое‑какие детали, а вино, как известно, развязывает языки. Особенно старикам.

Старикам? Он поймал себя на мысли, что Арток бар Занкор был на год моложе его – не Рахи, конечно, а того настоящего Ричарда Блейда, чье тело сейчас распростерлось в ледяном саркофаге под башнями Тауэра. А ведь в той, земной, жизни он вовсе не считал себя стариком! Но Земля – это Земля, а Айден – это Айден. Другой мир, другая эпоха, другие точки отсчета. Здесь бар Занкор был для него стариком.

– Присядь, досточтимый, – он подвинул кресло, налил вина в массивную бронзовую чашу, – Почему ты зовешь меня носителем тайны? Хранитель – это было бы точнее.

Бар Занкор неторопливо отхлебнул глоток и покачал головой.

– Нет. Хранитель посвящен в тайну, ты же только носишь ее в себе, не ведая ни смысла ее, ни цели. Ни собственного предназначения.

– Так просвети меня, мудрейший Арток, – Блейд поиграл кинжалом, наблюдая, как блики струившегося из окна света стекают по лезвию. – Только не забудь объяснить, каким образом свиток пергамента, исписанный твоей рукой, попал на стол к бар Савалту…

Похоже, это замечание не смутило целителя – как и многозначительный блеск кинжала старого Асруда. Он снова пригубил вино и спокойно произнес:

– А ты можешь объяснить, каким образом я узнал твое второе имя, Эльс? И почему ты попал на садру – в невеликом, но вполне достойном чине октарха? Вместо пыточной камеры или рудников в Восточных горах?

– Ты видел отца, – с уверенностью внезапного прозрения сказал Блейд.