– Нет.

– И не будешь бить ее?

– Нет!

– Не поселишь с ней в одном доме свою любовницу?

– Разумеется, нет. Почему ты задаешь такие странные вопросы?

– Нет, просто в чем же тогда дело? Насколько я понимаю, на этих девушках из общества женятся почти всегда ради их состояния. Ты говоришь, что ты такой же распутный, как и другие Фэрчайлды. Я не берусь судить о мужчинах, как судят о них женщины, но мне кажется, что тебе бы ничего не стоило осчастливить эту девушку. – Хэдд говорил так, будто его заботила судьба Йена.

– Еще бы! Такого любовника, как я, поискать! Она должна бы меня обожать.

– Ну, так что мешает делу?

Кто-кто, а Йен хорошо знал, что мешает. Он был слишком пьян, чтобы удержаться от признания:

– Она любит другого.

Это удручавшее Йена обстоятельство вызвало у Хэдда только улыбку.

– Откуда ты можешь это знать?

Йен посмотрел на него с недоумением. Значит, Хэдд не придает ее любви никакого значения. Или он просто не верит, что Йен знает, о чем говорит. Поэтому лучше сказать ему правду.

– А ты разве не знал, что я сын русалки?

– Русалки? – Хэдд поднялся и сел. – Твоя мать действительно из подводного царства?

Йен с удивлением взглянул на своего нового родственника. Тот был моложе, опрятнее, пристойнее его, превосходил его во всем и даже… знал больше его?

– А что ты собственно знаешь о русалках? – спросил его Йен.

– Я слышал в Шотландии древние легенды. – Шотландский акцент Хэдда намного усилился. – Но я еще никогда не встречал никого, кто бы претендовал на происхождение от обитателей моря.

– Я ни на что не претендую, – устало сказал Йен. – Я есть то, что я есть.

Хэдд впервые потянул из бутылки с таким видом, как будто ему было действительно необходимо выпить. Достав из жилетного кармана кожаный мешочек, он бросил его Йену.

Тот поймал его и заглянул внутрь.

– Морские камешки?

– Брось-ка их мне назад. Где твоя мать теперь?

– Вернулась в море. И покинула сына, оставив его отцу. Они всегда возвращаются в море.

– И превращаются потом в тюленей.

Хэдд расчистил место на полу и высыпал туда камни. Он посмотрел на них, потом на Йена, потом снова на камни.

– Это волшебство. И как это на тебя подействовало?

– Я скучаю по ней. – Йен произнес эти слова без особого выражения. Боль с годами прошла, и он уже почти не ощущал ее.

Хэдд ничего не заметил. Собрав камни, он положил их снова в мешочек и опустил его в жилетный карман.

– Я все-таки хочу спросить, откуда ты знаешь, что эта девушка любит другого? Потому что ты сын русалки?

– А, ты вот о чем… – Йен с нарочитой небрежностью пожал плечами. – Я могу видеть… что люди чувствуют.

– То есть как – видеть?

Юноша был явно возбужден и заинтересован, но в его поведении не было никаких признаков недоверия, и поэтому Йен рассказал ему.

– Я вижу свет, окружающий людей. Разного цвета свет.

Йен провел ладонью по лицу, принявшему внезапно совсем утомленный вид.

– Меня трудно обмануть.

– А эта молодая леди – какой ты видишь свет вокруг нее?

– Вокруг нее – золотистый ореол, и он усиливается и превращается в сияние, когда к ней приближается человек, которого она любит.

Йен сознавал, что его тон становится все более мрачным и даже каким-то пророческим, но его это уже не беспокоило.