В эту секунду облака разошлись и выглянула луна.

— Эй, там! — крикнул Ребекка, удерживая коня.

Он рассчитал, что пуля, выпущенная из дома, до него не долетит. Интересно, подумал он, слышат ли люди в доме, какая установилась гнетущая тишина. После второго призыва из дома не спеша появился сторож и боязливо посмотрел по сторонам. А потом он поднял голову и, увидев Ребекку на холме, снова отступил к двери.

— Оставайся на месте! — приказал ему Ребекка. — И позови остальных.

— Я здесь один, — ответил сторож тоненьким испуганным голоском. — Семьи нет. И с тобой, Ребекка, я не ссорился.

— Зови их, — сказал Ребекка. — И пусть ружья не забудут. Вы окружены тремя сотнями людей. Безопаснее сдаться.

В других местах толпа всегда была вооружена. Констебли решат, что у этих бунтарей тоже есть оружие. Можно было ожидать, что блеф удался.

— Никого больше нет, — ответил сторож, бросив нервный взгляд через плечо.

— У них есть время, пока я считаю до десяти, а потом я велю своим детям действовать, — сказал Ребекка. — Один.

Сторож оглядел дорогу и трусливо окинул взглядом холмы. — Два.

— С тобой никого нет, — прокричал сторож. — И со мной тоже.

— Три.

Они вышли при счете шесть — два констебля, у каждого в руке ружье.

— Выходите на середину дороги и оставьте там ружья, — велел Ребекка, — а затем ступайте обратно с поднятыми руками. Один из вас пусть вернется в дом и вынесет остальные ружья. — Он говорил наугад.

— Нет никаких других ружей, — зло отозвался один из констеблей и оглядел молчаливые холмы. — Ты блефуешь, кто бы ты ни был.

— Семь.

На дороге лежало четыре ружья, и трое мужчин стояли с поднятыми руками, когда Ребекка произнес: «Девять».

— Дети мои, — продолжал Ребекка громким голосом, чтобы его было слышно за холмами, — я вижу перед собой ворота, которые мешают свободному проезду вашей матери, вашим братьям и сестрам. А еще я вижу трех человек, которые думали защищать эти ворота. Они выполняли свою работу. Наказывать за это их не следует. Сейчас они уйдут отсюда, а вы спуститесь ко мне, дети мои, и, когда я опущу руки, разрушите ворота и дом.

Трое человек на дороге неуверенно озирались, а затем опустили руки и бросились к холмам по другую сторону дороги.

— Пусть они спокойно пройдут сквозь ваши ряды, — призвал Ребекка и спустя несколько минут, позволив беглецам скрыться, он опустил руки.

После этого все шло гладко. Двое человек, которых специально отрядили, собрали ружья и сложили их на обочине, чтобы потом унести. Ворота и дом были разрушены, как обычно, быстро и слаженно.

Герейнт спокойно наблюдал за происходящим. Когда с делом было почти покончено, его внимание привлек какой-то звук, не похожий на обычный гул голосов, и он резко повернул голову. Это был высокий, пронзительный голос ребенка. Он звал Ребекку. А затем уже ребенок был рядом с ним и, вцепившись ему в сапог, взволнованно вглядывался ему в лицо.

Идрис Парри.

Герейнт свесился с седла.

— В чем дело, мальчик? Как ты здесь оказался? — Он почувствовал, как в нем закипает гнев.

— Вам нужно скрыться, — выкрикнул Идрис.